Жизнь номер два (СИ)

— Литтихскими охотничьими штуцерами торгует в Русском Царстве только «Оружейный дом Александра Беккера и сыновей», потому установить всех покупателей этих ружей нам удалось. Все владельцы штуцеров в Москве нами уже проверены, те же, кто выписал штуцеры в иные города, проверяются губными ведомствами по месту жительства, — что-то не понравилось мне бодрое многословие Шаболдина, и как тут же выяснилось, не зря. — Однако же проверка неопровержимо показала, что никто из московских владельцев литтихских штуцеров причастен к нашему делу по разным причинам быть не может. Уж во всяком случае, никто из них никакого отношения к дому Алифантьева не имеет, это установлено совершенно точно.

Отец глубоко вздохнул, явно недовольный услышанным. Да и откуда тут взяться довольству? Помимо того, что дело ни на шаг не продвинулось, еще и Шаболдин потратил впустую кучу времени, проделав столь огромную работу с полным нулем на выходе.

— Тут еще одно, — не очень уверенно добавил пристав. — Ружье-то дорогое, сорок два рубля вместе с пулелейкой… В прошлый раз вор ружье бросил, так оно и стоило куда как дешевле. А вот бросить штуцер, видать по всему, пожадничал. Мы сейчас все укромные уголки в доме Алифантьева проверяем, я так думаю, что вор мог там штуцер и припрятать, чтобы потом забрать. Правда, несколько дней прошло уже, но я сразу поставил людей наблюдать за домом, ничего похожего на ружье из него не выносили…

В дверь кабинета деликатно постучали. Я уже научился узнавать в таких случаях некоторых слуг, но сейчас ясно понимал, что стучащий вообще не из обитателей дома. Так и оказалось — когда отец разрешил просителю войти, в кабинете появился губной стражник в темно-сером с малиновой отделкой кафтане и шапке с малиновым околышем. Замерев по стойке «смирно» возле двери, он лихо козырнул и обратился к отцу:

— Простить прошу, боярин! Дозвольте господину приставу записку передать!

Получив разрешение, стражник вручил Шаболдину сложенный вчетверо листок бумаги.

— Десятник Викулов велел срочно прямо в руки!

Развернув листок и пробежав по нему глазами, губной пристав резко помрачнел.

— Филипп Васильевич, Алексей Филиппович, прошу прощения, вынужден срочно отбыть. Вдова Капитонова, что у нас свидетелем проходила, найдена мертвою.

…Я вернулся в библиотеку, но снова настроиться на чтение Левенгаупта получилось не сразу. В голове прочно обосновались самые разнообразные предположения, что же такого могло случиться с вдовой Капитоновой и как ее смерть отразится на расследовании. В любом случае выглядела эта смерть весьма и весьма подозрительно. Но жажда знаний в итоге взяла верх и я снова раскрыл замечательную книгу.

Почерпнув с помощью немецкого профессора еще добрую порцию знаний о том, насколько изобретательны русские в использовании артефактов, я потихоньку подобрался к изложению и иных особенностей проявления магии у моих соотечественников.

Крайне интересными выглядели суждения Левенгаупта о семейственности среди русских одаренных. Например, я узнал, что если в среднем по Европе доля одаренных, имеющих среди живущих одновременно с ними иных одаренных своих близких родственников — прямых предков и потомков, родных, единокровных [1] и единоутробных [2] братьев и сестер — еле дотягивала до двадцати процентов, то у русских этот показатель уверенно зашкаливал за треть, а если считать и родство двоюродное, то соотношение было еще более не в пользу наших западных соседей — двадцать семь и сорок три процента соответственно. Хм, а откуда у Левенгаупта эти сведения? По идее, из официальной статистики. То есть переписи населения здесь регулярно проводятся и их результаты публикуются в открытом доступе. Ну да, точно, вот и соотвествующая сноска. Цивилизация, однако… Но еще удивительнее смотрелись в изложении Левенгаупта данные об отмеченных. Немецкий ученый утверждал, что вероятность рождения отмеченного среди родственников другого отмеченного составляет у русских около половины при среднеевропейских тридцати двух процентах. Тут, правда, он на данные переписей населения не ссылался, ограничившись отсылкой к неким ориентировочным данным. Так, значит статистика по отмеченным здесь если и не составляяет государственную тайну, то в любом случае открыто не публикуется. Интересно, очень и очень интересно… А дальше Левенгаупт напоминал о том, что четверь отмеченных не доживает до двадцати лет, и со ссылкой на опросы, проведенные лично либо заслуживающими доверия исследователями, заявлял что в таком случае прогнозировать рождение следующего отмеченного родственниками этого рано умершего неудачника можно с уверенностью, близкой к шестидесяти процентам для европейцев и к семидесяти пяти процентам для русских.