Жизнь обреченных на смерть

— Ты слишком рано, — недовольная, что внук прервал ее отдых, несдержанно бросила Шантэль.

— Я собираюсь уезжать, поэтому если тебе есть, что мне сказать, сейчас самое время.

Удивленно взглянув на наглого юнца, Шантэль кивнула головой в сторону кресла.

— Садись. — Убедившись, что молодой человек расположился достаточно удобно, чтобы выслушать ее длинное объяснение, она довольно кивнула головой. — То, что я тебе сейчас расскажу, является тайной известной единицам, и ты должен поклясться, что все так и останется.

— Извини, но я не даю клятв, — качнул головой Эрик.

— Не поняла, — холодок в голосе бабке неприятно царапнул внука.

— Мой отец не так много уделял внимание нашему воспитанию, но некоторые правил привил нам с раннего детства. Одно из таких правил, никогда и никому не давать никаких обещаний и тем более клятв. Он считал все клятвы и обещания грубым ограничением свободы жизненного выбора. Один человек не должен иметь над другим человеком такой власти, чтобы ограничивать его в чем-либо.

— Довольно неожиданная философия для Корина Темо.

— И тем ни менее, я, как и мои братья придерживаемся этой философии. Поэтому, если ты считаешь возможным рассказать мне то, что собиралась, не беря с меня никакого слова, то пожалуйста. А если нет, то я не хотел бы терять время, мне пора ехать.

— И ты сможешь вот так запросто уехать, не узнав величайшей тайны этого мира?

Эрик тоскливо вздохнул и горестно улыбнулся.

— Я довольно в раннем возрасте осознал, что от любых тайн лучше держаться как можно дальше. Так что, тайна это последнее для чего я буду поступаться своими принципами.

— Интересно, ты спокойно мог соврать, пообещав мне хранить мою тайну и все узнать, но ты предпочитаешь прямой путь.

— Мне кажется, мы уделили достаточно времени моей скромной персоне, — довольно резко одернул Эрик рассуждения бабки о его предпочтениях.

Шантэль поджала губы. Этот мальчишка был не так-то прост. Мартин не сильно жаловал тещу, поэтому, заполучить его в детстве ей не удалось. За все время, что она имела возможность пообщаться с Эриком, Шантэль так и не удалось выявить его слабые и сильные стороны.

— Я просто расскажу тебе все, как есть, а ты сам решай, что тебе делать.

Эрик молча приготовился слушать. Обычно болтливость ему была не свойственна, и многим он казался молчуном. Впрочем, вряд ли бы его так охарактеризовал Дэймон.

— Я на самом деле твоя бабушка, мать твоей матери. Но это не вся правда обо мне. Помимо этого, я родная сестра Создателя, я Нифрея.

Ожидая реакции на сказанное, Шантэль сделала торжественную паузу. Осознав, что для приличия надо хоть как-то отреагировать, Эрик напрягся и попытался хоть что-то выразить на лице. Обычно для него это было несколько проблематично, в виду того, что он не знал, как реагируют нормальные люди на некоторые события. В их семье все было несколько по-другому, чем у остальных. Он с трудом представлял себе, какой должна быть реакция на подобное сообщение.

— Гм… И вы действительно такая чокнутая, как об этом гласят легенды? — наконец нашел, что сказать молодой человек.

— Это действительно все, что тебе интересно? — высокомерно задрав бровь, поинтересовалась Нифрея. Эрику показалось, что еще чуть-чуть и бровь бабки убежит за пределы ее лица. Он еле удержался, чтобы не рассмеяться, глядя на этот чрезмерно пафосный вид сестры Создателя.

— А есть еще что-то, что должно быть мне интересно?

— Ну, к примеру, что я делаю в вашем мире.

— Это ваше личное дело, меня оно никоим образом не касается.

— А вот здесь ты ошибаешься, — Шантэль пыталась нащупать ниточку, которая позволит перевести разговор в более доверительную беседу. — Я пришла в ваш мир, чтобы его спасти.

— Спасти от чего? — Наконец-то в голосе Эрика проскользнула заинтересованность, и Нифрея мысленно поздравила себя с этой маленькой победой.

— От гибели.

— И что же угрожает существованию нашего мира?

— Не что, а кто. Мой братец Фарана.

— Чем помешало ему наше бренное существование? — Эрик с трудом мог представить, что могло привлечь в их мире, такую одиозную фигуру.