Жизнь обреченных на смерть

Выжатые до капли Персоны попадали на стулья. И хотя все были уставшими и истощенными, на лицах присутствующих блуждали робкие улыбки. Улыбки, дарящие их обладателям надежду. Появившиеся в зале официанты незаметно разносили всем бокалы с фари Марты. Когда в зал зашел растерянный дворецкий на него обратили внимание не сразу. И только спустя несколько секунд в зале наступила тишина, и все взоры обратились на дрожащего слугу.

— Господа, Великая Богиня Нифрея уведомляет, что все вы приглашены на конец света. Сегодня в семь вечера в бальном зале городского собрания. Явка Персоналия обязательна.

Хулиан, нахмурившись, подошел к дворецкому, положил руку ему на лоб и закрыл глаза. Просветлевшее лицо слуги подсказало всем, что какими ужасными не были впечатления несчастного от встречи Нифреей, теперь он их благополучно забыл.

— Спасибо, можешь быть свободен.

Персоналий молчал. Реналь встретился взглядом с Хулианом. Ришар подошел ближе к Ремизе и взял за руку, как маленькую девочку. Весь день старавшийся быть незаметным Хоакин удивленно поднял глаза, когда к нему в упор подошел Магнар.

— И? — недовольно спросил Кейсар Фоли, заметив, что молчание затянулось.

— Что мы будем делать? — погрузившись куда-то глубоко в свои мысли, спросил Магнар.

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? Пару дней назад вы открыто заявили, что я считаю себя всезнайкой и главным, не имея на то никаких прав. Так почему сейчас ты пришел с вопросом ко мне?

— Потому что до тебя я пришел к Ришару, и он сказал, что еще не решил. К Гаспару идти бессмысленно, он не выйдет из своего добровольного заточения, остаешься только ты.

Хоакин качнул головой, мысленно сделав кое-какие заметки.

— Ришар, а чего ты ждешь? — устало поинтересовался у коллеги Хоакин.

— Я жду, что скажет Реналь, — как будто ему даже не было понятно, почему возник такой вопрос.

— А Реналь молчит, — уже заинтересовавшись происходящим, улыбнулся Хоакин. — Реналь, а ты почему молчишь?

На лице Корина Реналя проскользнула растерянность, после чего, почесав затылок, он ответил.

— Я молчу, потому что предпочитаю ничего не делать, дабы не помешать тому, у кого в отличие от меня есть хоть какой-то план.

— Ну, надо же! И кто же это уникум? — Опешил Магнар.

— Дэймон, — приготовившись к удару, ответил Реналь.

— Дэймон, — с недоверием переспросил Хоакин.

— Дэймон, — кивнув, для больше убедительности повторил Реналь.

— И что же за план предлагает твой сын? — Стараясь убрать из голоса любой намек на снисходительность, поинтересовался Хоакин.

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Не знаю. Мне все свои высказывания повторять, или вспомним, что в этой зале находится Персоналий этого мира, который по определению должен быть достаточно сообразительным, чтобы понимать все с первого раза?

— Извини, — еле сдерживаясь, кивнул Хоакин, — ты прав. Только позволь спросить, почему ты так слепо доверяешь своему сыну?

— На это у меня до сегодняшнего дня было две причины, во-первых, я знаю своего сына, он способен придумать и проработать жизнеспособный план, не хуже нас с вами, и, во-вторых, у него на это было несколько больше времени, чем у меня. Без малого пятнадцать лет.

— А что изменилось сегодня, — заинтересовался Хулиан.

— Вчера он попросил меня снова собрать Персоналий и попробовать соединить наши силы, и посоветовал пригласить Джинни. И так как, похоже, его мысли совпадают с мыслями Хулиана, который нас сегодня здесь собрал и пригласил Джинни… Это подвигает меня к мысли, что его план, возможно, не так уж плох. К тому же, у меня самого никакого другого плана нет. А у тебя?

— И у меня нет, — покачал головой Хулиан.

— Так почему же…, — растерялся Реналь.

— Просто я понял, что это минимум, который можно сейчас сделать. И если борьба демиургов закончится поражением Нифреи, между нашим миром и Фараной не останется никого, кроме нас. Шансов никаких, но сдаваться я не намерен.

— А спросить у Дэймона никто не пробовал? — поинтересовался Ришар, глядя Яго.

— Пробовал, пробовал, — ворчливо откликнулся Яго, которому не по коже было, что он тоже оказался среди тех, кто не смог разгадать игру друга. — Знаю не больше вашего.

— Но про план знаешь? — уточнил Реналь.

— Догадался, когда почувствовал себя марионеткой, ниточки от которой, в руках моего друга. Я даже не безучастный зритель, а активный игрок, не знающий ни своей роли, ни правил. Просто периодически мне или говорят, что сделать, или провоцируют на какие-либо действия. В какой-то момент это стало столь навязчиво, что не заметить подобное было невозможно.

— Очаровательно, — выдохнул Хоакин. — У кого-нибудь свой план есть?

Осматривая своих коллег в надежде услышать что-нибудь конкретное, он натыкался только на растерянные лица. Пока не натолкнулся на взгляд Моники. Зачарованная работой с силой, она до сих пор находилась словно под гипнозом. Заметив внимание Хоакина, Малкани Темо встряхнулась.

— Ну, единственное, что я могу предложить, это помочь Нифрее справиться с Фараной, какую-никакую защиту мы ей сможем предложить.