Жизнь обреченных на смерть

Яго растеряно заморгал и, закрыв глаза от смущения, тихо простонал: — Я пропал!

Джинни смотрела на его переплетающиеся друг за дружку почти девчачьи реснички и не могла налюбоваться ими. В лучах утреннего солнца на лице Яго сразу стали заметны еле пробивающиеся веснушки. В обычной жизни они были незаметны, но на таком незначительном расстоянии, в лучах солнца… Ей хотелось поцеловать каждую!

— Если ты будешь так на меня смотреть, я сойду с ума, — чувствуя, что действительно попадает под колдовство этих озорных карих глаз, смущенно прошептал Яго.

— Тогда опусти меня на землю, если не хочешь, чтобы я прямо сейчас набросилась на тебя, стараясь, как кошка, слизать с твоего лица эти безумно сексуальные веснушки.

— Никогда не знал, что веснушки бывают сексуальными.

— Все ты прекрасно знал. Уж кто-то, а вы с Миной с младенчества умели пользоваться всеми своими достоинствами для того, чтобы очаровать окружающих. — Вспомнив о подруге, Джинни невольно нахмурилась. Почувствовав перемену в ее настроении, Яго осторожно опустил девушку на землю.

— Яго, что ты делаешь здесь, в столь ранний час?

— А разве это не очевидно? Пришел тебя навестить.

— В такую рань? С чего бы вдруг?

— Брось, думаешь, я не знаю, что сейчас с тобой творится? Я же помню, что было с Миной в похожей ситуации.

— Я не Мина.

— Да, но это не означает, что у тебя сейчас здорово на душе. И, судя по твоим опухшим от бессонницы глазам, я прав.

— Ну, хорошо! Ты прав. Можно подумать, ты можешь мне чем-то помочь.

— Ну, я понимаю, что из меня вряд ли выйдет полноценная замена Мине, но на что-то и я, наверное, сгожусь. Если не хочешь вывалить все, что накопилось на душе, я могу просто прогуляться с тобой, безмолвно следуя рядом. Ты будешь не одна, может от этого тебе будет легче.

— Ты милый, — еле сдерживая слезы, сглотнув, прошептала Джинни.

— Милый, это не то определение, которое я хотел бы услышать от такой обворожительной девушки, как ты. Мне больше нравилось, когда ты хотела избавить меня от этих проклятых веснушек. Ты буквально подрываешь мою веру в себя.

— Знаешь, я во многое способна поверить, но только не в то, что кто-то способен лишить Джакомо Альфредо его убежденности в собственной неотразимости!

— Так, как ты смотришь на мое предложение устроить маленький пикник на берегу реки? Только ты, я, жареный цыпленок, бутылочка молодого фари, и никаких забот…

— Ну, разве можно отказаться от такого предложения? — усмехнулась Джинни. — Когда отправляемся?

— Прямо сейчас.

— Но цыпленок…

Яго приложил свой палец к ее устам, заставив замолчать, и глазами указал на огромную корзинку в паре шагов от них.

— Поверить не могу, что ты все приготовил заранее! — Джинни потрясенно смотрела на этого беспечного похитителя девичьих сердец и пыталась понять, что происходит. — Яго на тебя это не похоже…

Подозрение, прозвучавшее в ее голосе, заставило молодого человека тяжело вздохнуть.

— Хорошо, признаюсь, это не я. На самом деле, я твой подарок-извинение от Мины. Она вынуждена была ночью уехать, и чувствовала перед тобой вину. Ей не хотелось бросать тебя в такое нелегкое время, не попрощавшись…

— Я рада, что у нее хватило совести хотя бы почувствовать себя виноватой, — недовольно фыркнула Джинни.

— Мда. Так вот, она решила, что лучшим подарком в качестве извинения перед тобой, буду я. Так что на ближайшее время можешь считать меня своим рабом и творить с моей скромной персоной, все, что тебе вздумается.

— Весьма соблазнительное предложение, — промурлыкала Джинни и игривым взглядом окинула Яго с ног до головы и, удовлетворенно улыбнувшись, кивнула увиденному. Взяв его под руку, плутовка беззаботно произнесла.

— Пожалуй, я воспользуюсь столь неожиданным подарком. Когда еще моим рабом станет Великий Корин Куори!

Джельсамина вышла из кареты, и устало потянулась. Телохранители, приставленные к ней Яго, настоятельно рекомендовали переждать утреннюю суету в трактире. На дорогах стали слишком часто появляться фермерские обозы, направляющиеся в столицу, и так как они отъехали уже на приличное расстояние, дорога была не настолько широкой, чтобы разъехаться на ней, не сбавляя скорости, с движущейся навстречу груженной телегой. Уставшая от постоянной тряски в карете, Мина была рада устроить перерыв до обеда, пока не схлынет основной поток. Зайдя в полутемную залу, она на мгновение остановилась, чтобы привыкнуть к полумраку после солнечного света. Из-за прилавка вышел добродушный хозяин, который радостно приветствовал гостью.

— Добро пожаловать в наш дом, госпожа. Как прикажете вас величать?

— Джельсамина Мальдини, — Мина так устала, что не хотела тратить силы на создание какого-либо образа, позволившего ей сохранить инкогнито.

— Какая честь, госпожа, принимать вас в моем доме!!! Проходите, присаживайтесь, я буквально на минуточку.

Испарившийся в недрах задней комнаты трактирщик, вернулся минуты через три с полным кувшином живительного напитка из молодого фари, мелко порезанных фруктов и воды. Мина была рада щедро налитой кружке и с удовольствием приняла ее.

— Как надолго к нам пожаловала столь именитая гостья?