Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917

Инспектор классов Д. П. Езучевский, имевший своей главной задачей учебную часть, был хорошим педагогом и очень образованным человеком. Он преподавал математику, физику и космографию.Преподавание физики в средне-учебном заведении представляет, по моему мнению, очень трудную задачу. Для усвоения этого предмета необходимо преподавателю давать уроки в физическом кабинете, сопровождать их постоянными демонстрациями и опытами. Кроме того, в высшей степени было бы полезно ввести и практические занятия по физике. Но в то время в гимназиях физические кабинеты отличались очень большой бедностью в аппаратах и приборах. За все время прохождения физики в течении 3-х лет нам пришлось побывать в физическом кабинете только несколько раз.

Д. П. Езучевский был хорошим педагогом, умел заинтересовать своих учеников, отличался остроумием, но имел две слабости , которые ему вредили. Если он кого-нибудь не любил, то при ответах такого ученика он сильно к нему придирался, сбивал его хитрыми вопросами и читал ему нотации в таком духе, что вызывал хохот всего класса. Правда, таких жертв было очень мало, не более двух, но все же этот прием, конечно, нельзя похвалить. С другой стороны, предполагая в скором времени уйти в отставку, он за последнее время несколько ленился и не уделял достаточного внимания внедрению в нас главнейших основ преподаваемого им предмета. Несмотря на эти слабости, я с благодарностью храню о нем хорошие воспоминания. Его самого больше всего интересовала астрономия. (Он перевел с английского книгу Локиера, изучив для этой цели, еще будучи в молодых годах, английский язык), и его уроки космографии были наиболее привлекательными.

Воспитатель старших классов Антон Калинович Викторов был грозой всего учебного заведения. Он был преподавателем русского языка в младших классах гимназии, так как окончил Учительскую Семинарию, которая давала право преподавания только в младших классах, но об этом надо только пожалеть, так как он был великолепным преподавателем. Именно ему мы были обязаны толковым усвоением русской грамматики и правильным правописанием. Несомненно он много поработал над своим образованием и с успехом мог бы быть хорошим учителем и в старших классах; он помог бы нам лучше изучить и русскую литературу и научить писать сочинения. (Я позднее скажу, как преподавался русский язык в старших классах).

Что касается его воспитательской деятельности, то как я сказал ранее, он внушал страх всем воспитанникам гимназии. Он обладал красивой наружностью, был еще молодым человеком и по внешности имел военную выправку, хотя никогда не был подвергнут военной тренировке. Он ввел в гимназии такую железную дисциплину, которая была более пригодна Военному Училищу, чем Военной Милютинской гимназии, которая в то время по духу воспитания очень мало отличалась от гражданских учебных заведений (различие сводилось к тому, что в Военной гимназии уделялось более внимания гимнастике и два часа в неделю отдавались фронтовому учению). Нисколько не отрицая пользы особой дисциплины в военном учебном заведении, я все таки нахожу, что Викторов немного перегибал палку и проявлял иногда ненужную жестокость. Он был антиподом в этом отношении директору, но участие их обоих в воспитательском деле создавало такую атмосферу в гимназии, которая способствовала развитию хороших начал в характерах воспитанников. Несмотря на некоторые недостатки, Викторов несомненно являлся выдающимся педагогом и воспитателем, и приносил большую пользу для нашего умственного и морального развития.

Необходимо заметить, что 3-я Военная гимназия имела только приходящих воспитанников и была всесословной. В моем классе были князья и графы, сыновья мелких торговцев, дворяне и крестьяне. Так, на одной скамье сидели граф Салтыков и Мочалов, отец которого торговал рыбой в Охотном ряду. Никто не чванился своим происхождением; в гимназии царствовал дух демократии, и никакого покровительства не оказывалось воспитанникам с громкими фамилиями. Я отлично помню, что из нашего класса был удален кн. Оболенский за неспособность и частое непосещение гимназии.

Когда я был в 6-м классе, в 1882 году, военные гимназии по приказу военного министра Ванновского были переименованы в Кадетские Корпуса, но за два года моего пребывания в Корпусе не произошло никаких коренных реформ, и я кончил курс при старых порядках. Одна только произошла неприятная перемена: наш воспитатель Викторов в 7-м классе был заменен капитаном Зарницыном, так как было решено на верхах, что воспитателями должны быть военные. Слава Богу, что нам пришлось иметь дело с таким воспитателем только один год. Это был такой господин, которого не следовало бы пускать ни в одно учебное заведение. Мы очень быстро раскусили его подленькую натуру и кроме презрения ничего не осталось у нас в памяти об этом суб’екте.