Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В одну из моих поездок в Москву мне пришлось ехать в одном купэ с следователем по особо важным делам (фамилию не могу вспомнить), который был членом Особой Верховной Следственной Комиссии под председательством князя Голицына (недавно умершего здесь в Соед. Штатах). Он мне рассказывал некоторые интересные подробности относительно допроса разных царских министров, и между прочим сообщил мне, что в комиссию' была вызвана также и А. М. Вырубова. Следствие установило, что она не находилась с Распутиным в интимных отношениях, так как медицинское исследование вполне точно установило, что она осталась девушкой.

Летом 1917 года мне пришлось бывать на хуторе в Калужской губернии и беседовать с моими соседями-крестьянами по поводу происшедших событий. Настроение у них было приподнятое, но более или менее спокойное, и мои отношения с ними были очень хорошие. Они мне помогали убрать хлеб, и я им уступил все зерно на семена по 3 рубля за пуд, хотя рожь в то время стояла на рынке уже 20-25 рублей.

После того, как А. И. Гучков отказался быть военным министром, на этот пост был назначен А. Ф. Керенский, который впоследствии сделался и Верховным Главнокомандующим. Та и другая должность совершенно не подходили к этому человеку. За его безконечные речи, как в тылу, так и на фронте, его прозвали «главноуговаривающим». Он совершенно не понимал, что армия находилась в полном развале без всякой дисциплины, без уважения к своим начальникам. Армия устала от 3-летних боев, и до революции насчитывалось более миллиона дезертиров. С такой армией вести наступление было невозможно, — тем более, что с неприятелем началось братание, и немцы предлагали нашим солдатам прикончить войну и заключить сепаратный мир.

Несмотря на то, что последнее наше наступление на Стоходе было неудачным и мы понесли болшие потери, Керенский, для поднятия духа армии и успокоения в стране, решил начать в июне новое наступление на австрийском фронте. Хотя первые дни наши войска и имели некоторый успех, эта затея потом окончилась полной неудачей и мы зря понесли большие потери.

При таком состоянии армии и тыла единственное спасение состояло в том, чтобы удерживаться на закрепленных позициях, и тайно внушить каждому бойцу, что революционное правительство не потребует от армии больше ненужных жертв и что вопрос о земле, который наиболее всего интересовал солдат из крестья, будет безусловно разрешен в их пользу. Конечно, очень легко критиковать действия Временного Правительства, не зная всех обстоятельств дела, но лично тогда я был твердо убежден в том, что мы должны были оставаться пассивными участниками войны, и союзники должны были понять, что больной организм не может проявить активных действий. Если наши иностранные политики и полагали, что мы должны в первую голову думать о наших обязанностях и договорах с союзниками, то не надо было позволять им забывать, что это может относиться лишь к условиям, когда страна находится в нормальных условиях. Если некоторые из власть имущих и заявляли, что пассивное отношение России к военным действиям повлечет за собой позор для всей страны и что мы не получим после войны знаменитых Дарданел, то какое значение могли иметь эти рассуждения, когда возникал вопрос о жизни или смерти всего государства? Ведь еще во время войны некоторые пророки предсказывали, что после этой войны России, быть может, придется воевать с кем-нибудь из союзников. Впоследствии мы действительно могли убедиться в том, что дипломатические хитросплетения могут привести ко всяким взаимоотношениям между странами. После Версальского договора мы стали дружить с Германией и стали на точку зрения Бисмарка, который всегда говорил, что между Россией и Германией должны быть дружеские отношения.

После наступления, организованного Керенским и окон-чившагося неудачей, мы стали пассивными участниками войны. Вскоре началось беспорядочное бегство солдат с фронта, что привело к полной дезорганизации железнодорожного транспорта, и без того находившегося в очень печальном состоянии.

Большевистская пропаганда, искусно ведомая Лениным, Троцким, Зиновьевым, Каменевым и др., в течении двух месяцев