Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Лозунги Ленина, которые проповедывались по всем углам русской земли, чтобы привлечь на сторону большевиков миллионы крестьян, солдат и рабочих, были так просты и понятны для них, что они готовы были не задумываясь признать Ленина своим вождем и безусловно исполнять его приказания. Ленин обещал безвозмездно дать крестьянам землю помещиков, рабочим — все, что раньше принадлежало господам буржуям, а стране — немедленный мир, и, следовательно, прекратить войну. Народ был загипнотизирован подобными обещаниями, и наивный пролетариат готов был верить каким-угодно мечтам, не будучи в состоянии подвергнуть их критическому анализу. В июле дело большевиков переживало критический момент и кто знает, как бы повернулось дело революции, если бы Временное Правительство оказалось на высоте своего положения и приняло решительные меры, т. е. если бы оно издало временные постановления относительно войны, земли крестьянам, условий работы на заводах и т. д., которые успокоили бы рабочих и выбили бы оружие из рук большевиков. Все эти постановления были бы утверждены Учредительным Собранием, которое должно было быть собрано в самый кратчайший срок после первых дней революции. Но Временное Правительство, не поняв, какую победу оно одержало в июле, не использовало ее результатов, а известно, что победа ничего не стоит, если враг не уничтожен до конца и если ему дают время, чтобы собраться с силами и начать новую борьбу. Временное Правительство, не использовав своей победы, сыграло как нельзя лучше в руку большевикам. Оно выказало полную несостоятельность к управлению массами и свою слабость. С этого момента его авторитет стал неуклонно падать и никакие меры, им предпринимаемые, — вроде Московского Совещания или петроградского Предпарламента, — не только не способствовали его укреплению, а, наоборот, только выявляли его полную неспособность. Наоборот, большевики, руководимые Лениным, который своим лейтмотивом взял требования окончания войны и реальной помощи беднейшим крестьянам и рабочим за счет буржуазии, завоевывали все большие и большие круги пролетариата, готового снова вступить в борьбу со всеми буржуазными и теми социалистическими партиями, которые были привязаны к первым на основе экономических и капиталистических проблем. Пролетариат Петрограда тем охотнее вступал в ряды борцов за свою диктатуру, что был распропагандирован и убежден в том, что солдаты фронта не будут мешать его борьбе за установление в стране диктатуры пролетариата. Солдатам на фронте внушалось, что они должны признать власть пролетариата, так как они, большею частью сыновья крестьян, получат за это землю от помещиков; они должны требовать прекращения войны и спешить в деревню.

Надо удивляться талантливой способности Ленина верно оценить сложившуюся коньюнктуру и с поразительной смелостью выдвинуть указанные лозунги, которым ни одна из существовавших политических партий в то время не могла ничего противупоставить. История революции показывает, что эти лозунги принадлежат только одному Ленину, и он вбивал их в головы своим последователям-большевикам, которые мыслили до него совсем иначе. Такие люди, как Рыков, образованный, но мягкотелый Каменев и другие, в то время ужасались подобной проповеди Ленина и, конечно, если бы кто нибудь из них стал тогда во главе большевистского движения, то едва ли они могли бы выиграть борьбу.

Такого благоприятного момента для поворота руля правления страны на 180 градусов история никогда не знала. Но для того, чтобы такой переворот совершился, и чтобы в стране

воцарилась власть пролетариата, было необходимо, чтобы в-распоряжении последнего находилась хорошо вооруженная сила, на которую он мог бы вполне полагаться. И действительно — пролетариат владел громадным количеством оружия, принесенного с фронта и находящегося в тыловых складах, которое вполне обеспечивало многочисленному классу крестьян и рабочих полную победу над очень немногочисленным классом невооруженной интеллигенции.

Хотя я никогда не занимался политикой и даже, к стыду моему, не видел большой разницы между социал-демократами и соцалистами-революционерами, но тем не менее, после июля, я окончательно убедился, что всякая борьба бессмысленна, и что единая власть над страной должна быть отдана тому человеку и его единомышленникам, которые своими лозунгами и обещаниями будут в состоянии успокоить эту разоренную стихию, могущую бессознательно разрушить всю страну.

Был ли в то время в России человек, который мог бы остановить начавшуюся в стране анархию? Какие лозунги он мог бы выдвинуть после обещаний большевиков? На какую физическую силу он мог бы расчитывать, если бы старался установить форму правления согласно постановлению Учредительного Собрания.