Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

Каро узнал также о наших переговорах с Фришером и был этим весьма недоволен. Когда к нему за каким то делом пришел инженер 3. Гольдберг, который нам рекомендовал Фришера, то Каро накричал на него и почти что выгнал из кабинета, сказав, что с такими невеждами он не желает тратить времени. При свидании со мной Каро подтвердил свое недовольство относительно нашего знакомства с Фришером, но было уже поздно, так как комиссия с Гальперином во главе дала послед-ему заказ на опытную установку. Каро высказал свое неудовольствие по поводу нашего нежелания заказать у него башни для уловления окислов азота, также инженеру В. А. Кравецу, которого он просил передать мне письмо с подробным изложением выгоды их способа поглощения окислов азота. Несмотря на все эти трения, отношения между мной и Каро были самые приятельские; за его исследования по кальций цианамиду он был предложен мною в члены корреспонденты нашей Академии Наук ко дню ее 200-летнего юбилея и получил диплом от последней. Я передал письмо Каро в Совет Химического Управления, но в результате Каро получил только заказ на аппараты каталического окисления аммиака. Точно также после обсуждения наших данных относительно постройки завода кальций цианамида Главное Химическое Управление решило в виду громадной разницы в цене лицензий и оборудования передать заказ шведской фирме.

Перед моим от’ездом из Берлина я виделся с проф. Ф. Габером; он пригласил меня к себе на завтрак в Dahlem, и мы имели очень продолжительную беседу, касающуюся, главным образом, изготовления ядовитых газов. Так как он был в курсе всех дел нашей комиссии, то с ним можно было говорить совершенно откровенно и рассказать о всех наших горестях, причиненных нам известным ему д-ом Штольценбергом. Он выслушал очень внимательно мою характеристику и мне в утешение мог сказать только, что без помощи Штольценберга мы вообще не могли бы построить этих заводов. Я ответил в очень определенной форме, что не имел бы ни малейшего опасения в случае ухода Штольценберга, так как проф. Шпиталь-ский разработал способ получения ипирита не только в лабораторном, но и в полузаводском масштабе и едва ли он будет хуже немецкого способа. Он был очень удивлен моими словами, и я не могу утверждать, что он поверил полностью моим словам. Конечно, по приезде в Москву я передал весь этот разговор нашей русско-немецкой комиссии.

Я не могу не упомянуть об исполнении одного поручения, которое я получил телеграфно из Москвы во время моего пребывания в командировке в июне 1926 года. Мне телеграфировали из Москвы, чтобы я с Мозером проверили бы предложения, сделанные различными немецкими фирмами относительно постройки коксовых печей в СССР с улавливанием побочных продуктов коксования. Это поручение было дано нам с целью проверить правильность выбора печей, сделанного специальной комиссией, посланной «Донуголь», а также, может быть, и для того, чтобы парализовать возможность вступления членов зтой комиссии в какие-либо нелегальные сделки с той или другой фирмой. СССР получил в 1925 году кредит в 300 миллионов марок на приобретение различного рода оборудования для русских заводов, и для использования этого кредита была составлена специальная смета, которая после утверждения ее советским правительством проводилась и исполнение через Берлинское Торгпредство при участии специально посланных комиссий. Хотя во всех этих комиссиях было не малое число коммунистов, тем не менее у правительства было большое опасение, что распределение заказов пройдет не без взяток, так как заграницей было принято давать известный процент с суммы заказа тем лицам, которые его проведут для данной фирмы. Впоследствии оказалось, что некоторые из заказчиков действительно брали подобные вознаграждения и были арестованы и судимы.

Получив подобное поручение, я собрал у себя комиссию, дававшую заказы на коксовые печи, и пригласил еще инженера JI. Н. Булгакова, который в то время был в командировке в Германии от правления Коксобензола вместе с своим председателем Кабановым. Они об’езжали все заводы коксования в Рурской области и старались с своей стороны найти, наилучший и наиболее современный тип коксовых печей и способ улавливания побочных продуктов. Инженера Булгакова я хорошо знал еще во время войны, так как он, вместе с инженером Баранок, был поставлен тогда во главе строительства коксовых печей и бензольных заводов. Он был, несомненно, честный человек, знающий свое дело и серьезно относящийся к данному ему поручению. Он много нам помог разобраться в тех хитросплетениях, которые всегда сопровождают всякие крупные заказы. Что касается председателя Коксобензола, Кабанова, то это был булочник по профессии, ничего не понимающий в коксовых печах; хорош он был только тем, что был славным малым и не мешал специалистам делать свою работу.