Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

На этом закончилась наша беседа, которая оставила во мне неприятное впечатление, так как во время ее я впервые услышал подобные упреки от Юлина. После моего разговора с ним по поводу ареста Шпитальского у меня осталось очень тягостное чувство, которое еще более усилилось после его беседы со мной по поводу моей деятельности в СССР. Я всегда знал, что политическое положение Юлина в партии невелико, так как он стал большевиком после войны, а его значение в советской промышленности еще меньше. Поэтому эти небольшие нападки на мою особу были несомненно навеяны Юлину свыше, и я решил быть на стороже.

Совершенно неожиданно я получил приглашение прибыть на заседание Президиума Центрального Комитета Союза химиков для участия в обсуждении пятилетнего плана развития химической промышленности. Я был удивлен этому приглашению*, потому что в виду моих частых отлучек заграницу и научной работы в Ленинграде я не принимал никакого участия в составлении пятилетнего химического плана в Главхиме. Конечно, до моего слуха доходили планетарные цифры ежегодного расширения производства того или другого химического продукта, которые вызывали во мне только одно сомнение в возможности исполнения таких заданий. В таких случаях я говорил своему собеседнику, что все это очень хорошо, но обратили ли вы внимание на общую коньюнктуру всей нашей промышленности, транспорта и т. п.? На заседание Ц. К. химиков я должен был идти, так как, кроме повестки, я получил еще личное приглашение по телефону от председателя Союза Химиков, фамилии которого сейчас не помню, но знал задолго до его избрания на это почетное место. Это был молодой человек, моложе 25 лет, ничего не понимающий в делах химической промышленности и попавший на этот пост совершенно случайно.

На многолюдном заседании Ц. К. химиков от Главхима присутствовали: сам Юлин, который возседал в Президиуме, его заместитель Киселев, начальник отдела Главхима В. Кравец и другие. Во время заседания были разбираемы планы всех отраслей химической промышленности и делались соответствующие замечания относительно сообщенных цифр производительности на ближайшие 4-5 лет. Не помню, при обсуждении какого вопроса председатель обратился ко мне с просьбой высказать мое мнение относительно всего плана химической промышленности. Можно легко себе представить мое затруднение, т. к., по правде сказать, я совершенно не знал пятилетнего плана и не был подготовлен к его критике. Но тем не менее что то сказать было надо, иначе мое признание в моем полном незнакомстве с планом могло печально отразиться на моей судьбе. Я решил указать, что для выполнения этой пятилетки и для дальнейшего развития нашей промышленности необходимо в первую! голову иметь надлежащий кадр хорошо подготовленных инженеров и техников, без которых немыслимо выполнять намеченную грандиозную работу в промышленности. А чтобы подготовить химиков и инженеров, надо развить исследовательскую работу, ибо только те инженеры и техники окажутся на высоте своего положения, которые пройдут хорошую школу научных исследований в лабораториях вузов, втузов и техникумов. Я привел пример последней войны, когда успех развития химической промышленности был возможен только потому, что знаменитыми нашими учителями, Зининым, Менделеевым и Бутлеровым, была создана русская химическая школа, признанная во всем мире.

Как не увлекательна была моя речь относительно важности развития химического образования во время первой пятилетки, я, однако, получил от председателя заседания записку, в которой указывалось, что Президиум с большим вниманием прослушала мою речь, которая походила на блестящую лекцию, но очень далека, по их мнению, от критики пятилетнего плана, и потому Президиум просит меня через некоторое время выступить снова и в своей речи ближе держаться к сюжету пятилетки. Я попросил тогда у Кравеца его тетрадку, в которой были помещены цифры производительности различных химических продуктов в течении ближайших лет и попросил его об’яснить мне вкратце основания для них.