Жизнь, отданная борьбе

Чисткам подверглась не только армия. Под разными предлогами из ревкомов исключались или переводились «на другую работу» большевики-армяне. На освободившиеся должности назначались бывшие мусаватисты. Именно так поступили с председателем Карабахского ревкома Сако Амбарцумяном. Он был избран на эту должность 26 мая 1920 года съездом карабахского армянства (десятым, начиная с 1918 года). Однако всего через месяц ревком Азербайджана перевел его «на другую работу». Что это было за работа, остается загадкой (по крайней мере, сведений об этом нет ни в доступных архивных документах, ни в специальной литературе). Новым председателем Карабахского ревкома стал бывший мусаватист Асад Караев, который в свою очередь дополнил ревком новыми мусаватистами, с самого начала нацелившими свою деятельность не на укрепление советской власти в крае, а на наущение, подстрекательство темной мусульманской массы против армян. Цель была известна: с помощью террора поколебать решимость карабахского армянства не подчиняться Азербайджану, в какие бы одежды он ни рядился. Впрочем, даже без помощи черни «бакинские товарищи» имели все предпосылки и возможности для покорения Карабаха. XI армия, лишившаяся армянских бойцов и командиров, стала послушным орудием террора в их руках, а большевистский центр во главе с Лениным, в стремлении угодить Турции, готов был бесконечно уступать все нарастающим территориальным требованиям прикаспийских стервятников. Непомерно возросшие аппетиты Нариманова и его клики приводили в недоумение Чичерина, единственного из большевистских комиссаров более или менее последовательно отстаивавшего законные права и интересы армянского народа. В одной из телеграмм, отправленных Орджоникидзе, он писал: «Азербайджанское правительство объявляет спорными не только Карабах и Зангезур, но и Шаруро-Даралагязский уезд. Последний никогда никем не объявлялся спорным — даже мусаватистским правительством уезд признавался за Арменией» [32, л. 1].

Иными словами, мусаватисты, заклейменные советскими историками за ярый национализм, в своих претензиях на армянские земли были значительно скромнее пришедших им на смену «интернационалистов» во главе с Наримановым.

Характерно, что для удовлетворения своих захватнических устремлений эти самые «интернационалисты», подобно своим предшественникам, также не брезговали примитивными фальсификациями и подлогами. Приведем один пример. 19 июня 1920 года Чичерин в телеграмме-инструкции Орджоникидзе писал, что по политическим соображениям, ради «мира и компромисса» «Карабах, Зангезур, Шуша, Нахичевань, Джульфа не должны присоединиться ни к Армении, ни к Азербайджану, а должны быть под российскими оккупационными войсками с созданием местных советов, ибо другое решение сорвало бы нашу политику мира, требуемого общим положением» [31, л. 19].

Однако спустя два дня, то есть 21 июня находящийся во Владикавказе Орджоникидзе получает дезинформацию из Баку, заставившую его подумать о резкой перемене позиции Чичерина. «Из Баку только что передал Гусейнов о полученной вчера Наримановым Вашей телеграмме о Карабахе и Зангезуре, говорящей о присоединении этих областей к Азербайджану. Прошу срочно сообщить, остается ли в силе Ваша телеграмма от 19 июня» [31, л. 32].

Излишне говорить, что никакой телеграммы указанного содержания Чичерин Нариманову не посылал. Именно после этой неудачной фальсификации Чичерин и призвал Политбюро ЦК РКП «обуздать бакинских товарищей».