Жизнь Петра Великого

Через два дня после отстранения царевны Софьи Петр вернулся в Москву[321] вместе с супругой и со всем двором словно бы триумфатором во главе войск во всеоружии. Царь Иван, взиравший на все эти события с полным безразличием или, скорее, с естественным для него бесчувствием, вышел навстречу брату: они обнялись и, обменявшись обещаниями взаимной дружбы и согласия, отправились каждый в свои покои. С того момента имя царя Ивана мы находим лишь в заглавиях государственных указов, вплоть до самой его смерти, последовавшей шесть лет спустя. Именно от раскрытия вышеописанного заговора можно считать начало правления Петра Великого[322], который именно тогда, будучи восемнадцати лет от роду, взял в свои руки бразды правления.

Князь Борис Голицын безраздельно пользовался благоволением царя, однако Нарышкины, которые ввели его во власть для того, чтобы уравновесить влияние канцлера Василия, начали осознавать, какую ошибку они совершили, увидев, что он распоряжается всем столь же полновластно, как его двоюродный брат. Так он стал при дворе русских царей тем же, чем Виний[323] был в Риме: quanto potentior, eo invidior[324][325]. Поэтому они начали предпринимать такие действенные меры и пустили в ход такие средства, что Петр в конце концов уступил просьбам матери и ее родни и пообещал удалить его от двора. Борис, узнав об этом, решил упредить развитие событий и уехал в свою вотчину, ни с кем не прощаясь. Вскоре после этого царь пригласил его обратно ко двору, но он не смог долго противостоять интригам противной партии. И вот, после того как Борис окончательно впал в немилость, в ранг первого министра был возведен Лев Нарышкин [Leone Narischino][326], брат царицы-матери и дядя царя Петра[327].

В то время Петр держал при себе нескольких способных иностранцев, которым он безраздельно доверял и манерам которых подражал, полагая их нужными для вящей цивилизации своего народа, о которой он постоянно думал с юных лет. Среди этих иностранцев особенно выделялся господин Лефорт[328], который из своей родины, Женевы, отправился в Амстердам, чтобы обучиться торговле[329]. Потом, однако, он занялся военным делом и переехал в Данию[330], а оттуда в Россию[331], где московиты приняли его на военную службу[332][333]. Он был назначен командовать отрядом гвардейцев[334], сопровождавших царя Петра, когда во время мятежа Хованского его укрывали в Троицком монастыре[335], и имел счастливую возможность познакомиться с этим государем в молодости. Очарованный его умом, Петр с тех пор постоянно держал его при себе и питал к нему особенную любовь и уважение[336]. Он любил беседовать с ним о нравах и обычаях других народов Европы, об устройстве их армий, торговле, навигации, гражданском благозаконии и богатствах: именно по его совету Петр приказал построить на Переславском озере маленькое парусное суденышко, оснащенное пушками, в форме военного корабля, на котором он обучался азам морского дела, о чем мы уже упоминали выше[337].

Проницательный Петр заметил неизменную склонность стрельцов к мятежу и заговорам против его особы и решил устранить эту угрозу, упразднив эти войска, в чем-то напоминающие римских преторианцев или янычаров Великого султана. Стрельцы были, собственно говоря, регулярной[338] пехотой царей, численность которой обыкновенно составляла тридцать тысяч солдат, и расквартированы они были в Москве и окрестностях[339]. Так как они пользовались многочисленными привилегиями, то немалое число жителей столицы стремились зачислиться в эти войска ради этих привилегий. Петр, решив заменить стрельцов другими пехотными полками, начал постепенно готовить реформу. Сначала он создал маленький отряд из пятидесяти солдат, независимый от стрелецких полков и состоящий по большей части из иностранцев. Он желал, чтобы солдаты этих полков носили немецкое платье и обучались военному делу на немецкий манер под командованием упомянутого господина Лефорта[340]. Ради поощрения этих новых войск Петр сам в них стал служить сначала барабанщиком, потом капралом, а затем сержантом, пока не достиг чина капитана. Тогда он стал командовать этими солдатами нового строя, часто проводя с ними упражнения, на которые приходили поглазеть также и стрельцы, не понимавшие, что из этого скромного воинства однажды образуется могущественная армия, которая приведет их самих к гибели. Иностранные офицеры, состоявшие на службе Его Величества, набирая рекрутов, привезли в Россию из разных стран, в особенности из Германии, большое число храбрых солдат, к которым присоединилось также некоторое количество россиян, так что малый отряд, постепенно возрастая в числе, превратился в батальон, потом в полк, а затем образовалось несколько полков: так возникла своего рода семинария для подготовки войск, которые царь потом использовал против турок и шведов, как мы увидим далее.