Жизнь Петра Великого

Пока адмирал Крюйс был занят отражением шведского флота в акватории Кроншлота, маршал Шереметев во главе отряда в двадцать тысяч россиян вел боевые действия против шведской армии числом в восемь тысяч человек на территории Курляндии. Корпус генерала Боура [Baver][667] из двух тысяч россиян-кавалеристов, выйдя из лагеря маршала Шереметева, проник до самой Митавы [Mittau], столицы герцогства[668]. Застав гарнизон врасплох, он со своими людьми ворвался в город и, захватив крупную добычу, вернулся в лагерь. Левенгаупт [Levenopt][669], узнав об этом, поспешил со шведской кавалерией к этому злосчастному городу, чтобы защитить его, но обнаружил там только последствия страшного разорения, учиненного московитами. Решив, что те вскоре вернутся и атакуют, Левенгаупт, заняв выгодную позицию, подготовился к отражению нападения: предчувствие его не обмануло. Шереметев явился на сей раз[670] со всей своей армией, состоявшей из четырнадцати тысяч драгун, четырех тысяч пехотинцев и двух тысяч казаков[671]. Левенгаупт приказал выдвинуться вперед нескольким шведским полкам, чтобы узнать, приближаются ли русские войска, с приказом, однако, вернуться сразу же, как только они их увидят. Однако этот отряд не успел даже выдвинуться, как был атакован двумя батальонами россиян, переправившихся через реку. Шведы сумели отбить атаку и вернуться к основным силам. В конце концов несколько эскадронов россиян переправились через реку ради атаки неприятеля с фланга, так обрушились на шведскую кавалерию, что она смяла собственных гренадеров и совершенно расстроила шведские ряды. Левое крыло уже начало подаваться, и победа склонялась на сторону московитов, когда пехота шведов, стоявшая на другой линии, дала возможность им перестроиться, и пехота российская, зажатая между двумя рядами шведов, почти полностью была перебита. На правом фланге шведы также сумели привести в смятение московитов, однако, когда подоспела русская кавалерия, те сумели перестроиться и отразить атаку шведов. Исход боя был неизвестен, и как в одном, так и в другом войске потери были велики, но потом маршал Шереметев получил рану[672], и московиты решили отступить к своему обозу, стоявшему на расстоянии полумили от поля битвы[673]. Солдаты, разъяренные тем, что им не удалось одержать победу после столь ожесточенной битвы, набросились на пленных, взятых под Митавой, и с поистине бесчеловечной свирепостью всех их изрубили[674]. Однако если бывают на свете славные поражения, то это было одним из них. Московиты не стяжали лавры победителей, но зато заслужили звание храбрых солдат, о чем сам Левенгаупт засвидетельствовал перед королем Карлом.

Царь в то время был в Вильно [Vilna], столице Литвы, где он проводил смотр своим войскам в присутствии знатнейших людей своего царства, которые не могли понять, как этому государю за такое короткое время удалось завести столь выученное войско. Главной его целью было провести свою армию вдоль берега Двины для осады Риги. Однако неудачный исход событий в Курляндии, о котором известил царя сам Шереметев, явившийся к нему несмотря на не вылеченную до конца рану, заставил его повременить с этим, тем более что король Карл собрал в Варшаве Сейм ради избрания королем Станислава и репутация царя требовала не допустить созыва этой ассамблеи. Поэтому, когда город Данциг [Danzica], устрашившись угроз графа Пипера[675], первого министра и фаворита шведского короля, решил выдать шведам всех принадлежавших к партии короля Августа, царь написал магистрату этого города письмо[676], где выражал живейшее недовольство этим поступком и угрожал взыскать с жителей этого города по всей строгости, если они и дальше продолжат оказывать поддержку его врагам. В то же время царь изложил властям города веские мотивы, побудившие его привести в центр Польши иностранную армию численностью в добрую сотню тысяч человек: более того, чтобы сделать эти мотивы известными всему миру, он составил манифест, который объявил из своей государевой штаб-квартиры в Потоцке [Potoch] 23 июня 1705 года[677]. И в самом деле, помимо корпуса московитов, стоявшего под командованием маршала Шереметева в Курляндии, царь направил в Малороссию [Russia piccolo], бывшую под властью поляков, генерала[678] Мазепу [Mazeppa] с приблизительно шестьюдесятью тысячами казаков[679], а фельдмаршал Огильви привел в Литву другой, ни в чем не уступавший Мазепе корпус, где был сам царь.

В это время Левенгаупт отступил к Риге, оставив таким образом Курляндию без защиты: тогда царь провозгласил, что берет герцогство под свою защиту, приказав жителям передать в руки князя Меншикова, своего полномочного представителя, все принадлежавшее шведам оружие и имущество, находившееся на территории этой провинции. Это требование не без сопротивления было принято курляндцами, еще слишком приверженными к союзу со шведами. Шведы между тем, хотя и оставили Курляндию, не прекращали боевых действий в Ливонии и Финляндии.