Жизнь Пи

— Прямо джунгли какие-то!

— Точно.

— Эти кости — кости сурикат. Отдайте их на экспертизу.

— Их не так уж много осталось. И голов не нашли.

— Я на них рыбу ловил.

— Едва ли эксперт отличит кости сурикаты от костей мангуста.

— Найдите себе патозоолога.

— Ладно, господин Патель! Ваша взяла. Мы не можем объяснить, откуда в шлюпке взялись кости сурикат, — если, конечно, это были сурикаты. Но мы здесь не за этим. Мы здесь потому, что приписанный к панамскому порту японский сухогруз из судоходной компании «Ойка» затонул в Тихом океане.

— Это-то я ни на минуту не забываю. Вся моя семья погибла.

— Нам очень жаль.

— Но не так, как мне.

[Долгая пауза.]

Г-н Чиба: — Ну, и что теперь делать?

Г-н Окамото: — Не знаю.

[Долгая пауза.]

Пи Патель: — Хотите печенья?

Г-н Окамото: — Да, с удовольствием. Спасибо.

[Долгая пауза.]

Г-н Окамото: — Славный сегодня денек.

Пи Патель: — Да. Солнечный. [Долгая пауза.]

Пи Патель: — Вы в Мексике впервые?

Г-н Окамото: — Да.

— И я. [Долгая пауза.]

Пи Патель: — Значит, не понравился вам мой рассказ?

Г-н Окамото: — Ну что вы, очень понравился. Правда, Ацуро? Мы его не скоро забудем.

Г-н Чиба: — Да, точно.

[Пауза.]

Г-н Окамото: — Но в интересах нашего расследования хотелось бы знать, что произошло на самом деле.

— Что произошло на самом деле?

— Да.

— Значит, хотите другой рассказ?

— О-ох… нет. Нам хотелось бы знать, что произошло на самом деле.

— Но ведь когда что-то рассказываешь, всегда получается рассказ!

— О-ох… может быть, по-английски и так. Но если по-японски, то во всяком рассказе есть доля вымысла. А нам никаких вымыслов не надо. Нам нужны «голые факты», как это вы говорите по-английски.

— Но ведь когда о чем-то рассказываешь в словах — по-английски, по-японски, неважно, — все равно без вымысла не обойтись! Даже когда просто глядишь на этот мир — все равно уже что-то выдумываешь!

— О-ох…

— Мир же не просто такой, как есть. Он таков, как мы его понимаем, да? А когда что-то понимаешь, то привносишь в него что-то свое, да? И разве сама жизнь таким образом не превращается в рассказ?

— Ха-ха-ха! Да вы, я вижу, умный человек, господин Патель!

Г-н Чиба: — О чем это он толкует!

— Понятия не имею.

Пи Патель: — Значит, вам нужны слова, отражающие действительность?

— Да.

— Слова, не противоречащие действительности?

— Вот именно.

— Но ведь тигры не противоречат действительности.

— О-о-о, нет! Пожалуйста, только без тигров!

— Я понял, чего вы хотите. Вам нужен такой рассказ, который вас не удивит. Который только подтвердит то, что вы и так уже знаете. Который не заставит вас смотреть выше, дальше или по-иному, чем вы привыкли. Короче, вам нужен скучный рассказ. Мертвая история. Пресные, голые факты действительности.

— О-ох…

— История без зверей.

— Да!

— Без тигров и орангутанов.

— Вот-вот.

— Без гиен и зебр.

— Да-да.

— Без сурикат и мангустов.

— Точно, они нам не нужны.

— Без жирафов и гиппопотамов.

— Да, а не то мы заткнем уши!

— Значит, я вас правильно понял. Хотите историю без зверей.

— Историю без зверей, которая объяснит, почему затонул «Цимцум».

— Сейчас, минутку.

— Конечно. Кажется, мы наконец к чему-то подобрались. Будем надеяться, он хоть что-нибудь здравое скажет.

[Долгая пауза.]

— Ну, вот другая история.

— Отлично.

— Судно затонуло. С гулким, утробным скрежетом — будто рыгнуло. Обломки всплыли, а потом исчезли. Я барахтался посреди Тихого океана. Плыл к шлюпке. До чего же трудно было — как никогда! Казалось, я не двигаюсь с места. И воды уже наглотался. И замерз до полусмерти. Слабел с каждым гребком. Так бы я и потонул там, если бы не кок: он бросил мне спасательный круг и втащил на борт. Я забрался в шлюпку и рухнул без сил.

Нас было четверо. Чуть погодя матушка добралась до шлюпки, держась за связку бананов. А кок уже был там, и матрос тоже.

Он ел мух. В смысле — кок. Еще и суток не прошло; запасов еды и воды хватило бы не на одну неделю; и рыболовные принадлежности у нас были, и солнечные опреснители; и никаких оснований сомневаться, что нас скоро спасут. А он все равно махал руками — хватал мух на лету и заглатывал. Перед ним уже маячил зловещий призрак голода. А нас он обзывал чокнутыми дураками — за то, что не желаем присоединиться к дармовому угощению. Тошно смотреть было, но мы не подавали виду. Мы с ним держались очень вежливо. Он ведь был чужой человек, да к тому же иностранец. Матушка только улыбалась, качала головой и поднимала руку — дескать, спасибо, не надо. Тошнотворный был тип. Пасть — как помойка. Он и крысу сожрал. Только разделал сначала и высушил на солнце. Я — положа руку на сердце, тоже кусочек съел, малюсенький совсем, когда матушка отвернулась. Очень уж есть хотелось. А он был лицемерная скотина, кок этот, да еще брюзга, каких поискать.