Жизнь Пи

Ричард Паркер развернулся и свободной лапой принялся царапать акулу и кусать ее за голову, а задними лапами кромсать ей брюхо и спину. Но акула только крепче впилась ему в лапу и колошматила его хвостом, теперь единственным своим средством защиты и нападения. Тигр и акула, извиваясь, кубарем катались по дну шлюпки. Собравшись с силами и с духом, я перебрался на плот и вытравил линь до отказа. Я уже видел только оранжево-темно-синие блики тигриной шкуры и акульей, вспыхивавшие яркими пятнами то тут, то там на ходившей ходуном шлюпке. И слышал только, как жутко ревел Ричард Паркер.

Наконец шлюпку перестало качать. А через несколько минут показался Ричард Паркер: он сел и стал лизать левую лапу.

В течение следующих дней он только и делал, что зализывал раны на всех четырех лапах. Шкура у акулы покрыта мелкими бугорками — они-то и делают ее шершавой, как наждачная бумага. Вот он и порезался о нее, пока неистово трепал акулу. Левая лапа у него была поранена, но, судя по всему, не так чтоб уж очень: все пальцы и когти были целы. А вот от акулы, если не считать кончиков хвоста и пасти, почти ничего не осталось — только жалкое месиво. Ошметки красновато-серого мяса и требухи валялись по всей шлюпке.

Часть акульих останков я изловчился подцепить острогой — но, к сожалению, никакой жидкости в акульем позвоночнике не обнаружил. Зато мясо было вкусное, да и рыбой не отдавало, а хрустящие хрящи не шли ни в какое сравнение с опостылевшей мне мягкой пищей.

Я ловил акул и дальше — совсем маленьких, должно быть, акулят, и сам же убивал. Оказалось, что куда проще и легче протыкать им глаза ножом, чем дубасить по голове топориком.

Глава 80

Из всех корифен я особенно запомнил одну. Было это ранним утром, день тогда стоял пасмурный, и мы угодили в самую гущу летучих рыб. Ричард Паркер управлялся с ними с присущей ему ловкостью. А я прятался под черепашьими панцирями. Правда, выставил наружу острогу с куском сетки на конце — вроде сачка. Думал рыбы наловить. Но не повезло. Летучки, жужжа, пролетали мимо. Тут из воды выскочила корифена — хотела, как видно, сцапать летучку. Но промахнулась. Летучка с испугу перелетела через шлюпку, а корифена, точно пушечный снаряд, со всего маху врезалась в планширь. От такого удара шлюпка содрогнулась от носа до кормы. На брезент брызнула струйка крови. Я мигом вскочил. И, пробравшись под градом летучек, схватил корифену, буквально вырвав ее из пасти акулы. Втащил на борт. Она была ни жива ни мертва и переливалась всеми цветами радуги. Ну и улов! Всем уловам улов! Не налюбуешься. Спасибо тебе, Иисус-Матсья. Рыбина попалась жирная, мясистая. Никак не меньше сорока пяти фунтов. Такой можно накормить целую ораву. А глазной и позвоночной жидкостью — затопить целую пустыню.

Но, увы, Ричард Паркер уже повернул голову в мою сторону. Я заметил это краем глаза. Летучки только и мелькали вокруг него, а он на них ноль внимания; его интересовало одно — рыба, которую я держал в руках. Он был в восьми футах от меня. Сидел с полураскрытой пастью — из нее торчало рыбье крыло. Спина выгнулась. А крестец вогнулся. Хвост вздернулся. Ясное дело, того и гляди набросится, и не на кого-нибудь, а прямо на меня. Бежать — поздно, свистеть — тоже. Вот и пришел мой. последний час.

Все, с меня довольно. Слишком долго я мучился. Весь изголодался. Столько дней без еды — и вдруг возьми и отдай за здорово живешь.

И тогда в приступе голодного исступления — потому что еда была для меня важнее жизни — я, беззащитный и голый, в прямом смысле слова, посмотрел Ричарду Паркеру прямо в глаза. И тут он дрогнул — куда только подевались его грозная спесь и сила. По сравнению с моей волей они обратились в ничто. Я глядел на него строго и вызывающе, а он — на меня. Любой владелец зоопарка скажет, что тигр, как всякая кошка, никогда не нападет, если смотреть ему прямо в глаза, — будет ждать, пока олень, антилопа или тур не отведет взгляд. Но знать — одно, а делать — совсем другое (впрочем, и знание не поможет, вздумай вы играть в кто кого пересмотрит со стайной кошкой. Пока вы будете сверлить взглядом одного льва, другой тем временем набросится на вас сзади). Непреклонная борьба взглядов за ранг и превосходство между мальчиком и тигром длилась не больше двух-трех секунд. Ему довольно было и короткого рывка, чтобы сразить меня наповал. Но я не отвел взгляд.

Ричард Паркер облизнул нос, засопел, отвернулся. И злобно сцапал летучую рыбу. Победа была за мной! Я стоял и тяжело дышал, не веря своим глазам, а потом, крепко обхватив корифену, живо перебрался на плот. И через некоторое время швырнул Ричарду Паркеру здоровенный ломоть рыбы.