Жизнь по-американски

"Ну, — ответил я, — тогда у нас есть другая программа. Мы называем это социальным обеспечением. Безработные обретают на него право, если все еще не могут найти работу".

Он никогда прежде не слышал о пособиях по безработице или о социальном обеспечении.

Мы не пришли к какому-либо согласию по этому вопросу, но мне понравились наши споры и, я думаю, ему тоже. Мы сошлись на том, что у нас разные точки зрения. После этого мы подписали соглашение по РСД. Я был горд тем, что участвую в этом действительно историческом событии, в чем-то таком, чего добивался с 1981 года, и был очень рад этому.

Перед подписанием Горбачев и я сделали короткие заявления.

"Мы можем только надеяться, — сказал я, — что это историческое соглашение не будет означать само по себе окончание, а лишь начало рабочих отношений, которые позволят нам обсудить другие срочные вопросы, стоящие перед нами: стратегические наступательные ядерные вооружения, баланс обычных вооружений в Европе, разрушительные и трагические региональные конфликты, которые не дают покоя столь многим частям нашего земного шара, и уважение к человеческим и естественным правам, которые Бог даровал всем людям".

Соглашение по РСД не только обеспечивает ликвидацию целого класса ядерных вооружений, сказал я, но и предусматривает меры, гарантирующие его соблюдение. "Мы прислушались к мудрости старой русской пословицы: "Доверяй, но проверяй".

"Вы повторяете ее при каждой встрече", — заметил Горбачев. На что я ответил: "Она мне нравится".

После этого Горбачев высказал некоторые соображения, с которыми я согласился:

"Для всех, но прежде всего для двух наших великих держав, договор, текст которого находится на этом столе, открывает большой шанс, позволяющий выбраться наконец на дорогу в сторону от грозящей катастрофы. Мы обязаны использовать этот шанс сполна в совместном движении к безъядерному миру, который обещает нашим детям и внукам, и их внукам, и детям этих внуков полноценную счастливую жизнь без страха и бессмысленной траты ресурсов на средства уничтожения… Пусть 8 декабря 1987 года станет датой, которую занесут в учебники истории. Датой, которая обозначит водораздел, отделяющий эру нарастания ядерной угрозы от эры демилитаризации жизни человечества".

В соответствии с соглашением по РСД более чем тысяча пятьсот советских ядерных боеголовок должны были быть убраны из Европы, а все советские наземные ракеты средней дальности в Европе, включая ракеты "СС-20", подлежали уничтожению. С американской стороны все ракеты "Першинг-II" и крылатые ракеты наземного базирования вместе с примерно четырьмястами развернутыми боеголовками подлежали уничтожению, так же как и запасные ракеты с обеих сторон. В соответствии с соглашением каждая страна имела право совершать проверки на местах в другой стране, чтобы проверять соблюдение соглашения.

Это был первый в истории случай, когда какие-либо страны согласились не только приостановить производство ядерных ракет, но и уничтожить их.

На другой день Горбачев снова приехал в Белый дом, и мы пришли к согласию, что нашей следующей целью будет соглашение о 50-процентном сокращении стратегических ракет с обеих сторон. При встрече мы оба, я думаю, чувствовали, что участвуем в чем-то необыкновенно важном, и немного расслабились. Я рассказал ему, что собираю анекдоты о русских. У меня собралось довольно много таких, которые мне нельзя было ему рассказывать. Я рассказал один анекдот об американце и русском, которые спорили о соответствующих достоинствах своих стран. Американец сказал: "Гляди — в моей стране я могу войти в Овальный кабинет, стукнуть по столу президента и сказать: "Господин президент, мне не нравится, как вы управляете страной". На это русский ответил: "Я тоже могу это сделать". Американец переспросил: "Вы можете?", а его друг ответил: "Конечно, я могу войти в Кремль, стукнуть по столу генерального секретаря и сказать: "Господин генеральный секретарь, мне не нравится, как президент Рейган управляет своей страной".

Переводчик перевел шутку, и, когда дошел до кульминационной точки, Горбачев захохотал.

Затем я рассказал ему другой анекдот: о приказе, который был разослан всем полицейским, следящим за дорожным движением в Москве, и который требовал, чтобы впредь штрафы брались с каждого, кто превышает скорость, какое бы высокое положение он ни занимал. Однажды, продолжал я, генеральный секретарь покидал свой загородный дом. Обнаружив, что опаздывает на заседание в Кремль, он говорит шоферу: "Слушай, садись на заднее сиденье, а я поведу". В пути они промчались мимо двух полицейских на мотоциклах, и один из них погнался за машиной. Через несколько минут он вернулся обратно к другому полицейскому, который его спросил: "Ты оштрафовал его?" "Нет", — ответил полицейский. "Почему нет? Нам же сказали, что мы должны штрафовать независимо от служебного положения".

— Нет, этот слишком важный, — отвечает коллега.

— Кто это был?

— Не знаю. Я его не сумел опознать, но его водителем был сам Горбачев.

Он захохотал снова.