Жизнь по-американски

В оставшееся время визита наши команды заседали буквально круглосуточно и достигли значительного прогресса в определении принципов соглашения СТАРТ, которое Горбачев и я хотели подписать в Москве весной, хотя мы оба знали о нерешенных серьезных проблемах, в частности о том, как включить в это соглашение крылатые ракеты морского базирования. Среди всех ядерных ракет эти ракеты труднее всего поддавались подсчету и опознаванию — из космоса практически невозможно определить через спутники, выстрелит ли морской носитель ракет ядерными или обычными боеголовками.

На следующий день, перед самым полуднем, Горбачев опять приехал в Белый дом в последний раз, чтобы еще поработать над соглашением СТАРТ. Встреча закончилась, и мы пошли на ленч. По пути я сказал, что есть кое-что, что он может сделать и что будет иметь большое значение для улучшения американо-советских отношений, — это прекратить поставки советского вооружения в Никарагуа.

Когда мы пересекали лужайку перед Белым домом под нависшими серыми тучами, которые вскоре разразились дождем, Горбачев сказал, что он это сделает.

С опозданием на сорок минут встреча в верхах подошла к концу, Нэнси и я попрощались с Горбачевыми под легким дождем. "Ну наконец-то это закончилось, — записал я в дневнике в тот вечер. — Они уехали, и я думаю, что это была лучшая встреча в верхах из всех моих встреч с советскими руководителями".

84

25 января 1988 года в своем восьмом послании "О положении страны" я сказал, что надеюсь в течение последнего года пребывания у власти завершить дела с соглашением СТАРТ, с тем чтобы Советский Союз и Соединенные Штаты смогли начать сокращение ядерных боеголовок, которые мы нацелили друг на друга. Мы подошли близко к этому, но еще недостаточно близко.

Я считал, что положение страны в ту пору было довольно хорошим, и заявил об этом на совместном заседании обеих палат конгресса: страна наша сильна, экономика процветает, дух наш высок.

По всей стране занятость была рекордно высокой, правительственные расходы, налоги и инфляция сокращались. В военном отношении никто на свете нас не опережал. И самое главное — американцы были довольны положением страны и довольны собой.

Затем, с гордостью отметив достижения американцев, я особо выделил одного человека среди присутствовавших — поблагодарил Нэнси за то, чего она добилась в войне с запрещенными наркотиками, но в душе на самом деле я хотел сказать: "Спасибо тебе, Нэнси, за все, спасибо тебе за то, что уже почти сорок лет ты освещаешь мою жизнь".

За несколько дней до послания "О положении страны" я прочитал книгу Михаила Горбачева "Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира", в которой обрисовываются его цели по изменению структуры советской экономики.

Хотя он об этом прямо и не говорит, все же это был подробный перечень того, что натворил коммунизм, и его книга критиковала коммунизм так же, как и книги западных авторов. Это была своего рода эпитафия: капитализм одержал верх над коммунизмом.

Быстрые изменения, которые мы начали замечать во внутренней жизни Советского Союза при перестройке и гласности, были не единственным результатом развития событий, что давало свободному миру к началу 1988 года основание проникнуться оптимизмом.

Вскоре Горбачев объявит о своем решении уйти из Афганистана после восьми лет жестокой войны. В Польше люди, твердо намеренные освободиться от тирании, поднимались в последнем историческом стремлении к свободе, которое отметит начало конца советской империи, — и, конечно, это была "империя зла".

Вскоре треснет, а затем и рухнет Берлинская стена, и порабощенные нации Европы вступят в новую эру свободы.

Во всем мире силы коммунизма отступали как по теории домино, только теперь уже наоборот. Если перефразировать слова одного случайного попутчика, то мир говорил: "Мы видели будущее, и оно не работает".

В Никарагуа, несмотря на рискованный и недальновидный отказ многих наших конгрессменов поддержать "контрас", сандинисты проиграли битву за душу своей страны, и пройдет не так уж много месяцев — и свобода и демократия одержат там победу, а коррумпированные сандинистские "командантес" в скрывающих взгляд очках будут выброшены из министерских кабинетов.

В десятках других стран — от Латинской Америки до Филиппинских островов — произошло потрясающее возрождение демократии и экономической свободы. В 1981 году менее трети населения Латинской Америки жило в условиях демократии. К 1988 году их было уже 90 процентов. Состязаясь с нами в усилиях привнести еще больше свободы в свободный рынок, многие демократии по всему миру вели войну против излишнего государственного регулирования, высоких налогов, численно раздутых и деспотичных центральных правительств, высвобождая экономические силы на благо всех своих граждан.

Но все же нельзя сказать, что в мире к началу 1988 года уже не осталось нерешенных проблем.