Жизнь по капельке. Медицинский детектив

Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Неожиданный звонок бизнес-партнера оборвал только начавшийся отпуск. Короткий перелёт не просто перенес его из лета в зиму, но заморозил все планы на неопределенное время: в зале прилёта на скользком плиточном полу кто-то пролил сок, и Матвей, поскользнувшись на сладкой луже, оказался в госпитале с открытым переломом ноги. Поблагодарив всевышнего за то, что случилось это всё же на родной земле, мужчина через знакомых договорился об отдельной палате, организовал себе лечение у местного светила в области медицины — мастера по складыванию пазлов из обломков костей, и настоял на срочной операции.

Пару дней в послеоперационном отделении Матвей провел в надежде, что боль постепенно утихнет и через несколько недель можно будет вернуться к обычной активной жизни. Но боль не стихала. А на третий день к нему пришёл доктор и сообщил, что, вероятнее всего, придётся делать повторную операцию. Стараясь вникнуть в смысл услышанного, Матвей не мог поверить, что всё это случилось с ним. Слёзы катились по вискам, затекая в уши, а он, бесцельно глядя в потолок, продолжал твердить: «Я не хочу жить инвалидом».

Не заметив, как остался один в палате, Матвей продолжал думать о том, что вот эту боль придётся терпеть не день и не два, а недели, а может, и дольше. В палату кто-то вошёл, звякнув металлическим подносом. «Обезболивающее… наконец-то», — подумал мужчина и приготовился к уколу, которого ждал все утро. Но боль, пронзившая его тело вместе с иглой, оказалась непереносимой…

Через пару часов постовая сестра заглянула в палату напомнить, что пора принимать лекарства. Матвей был мертв. Из нагрудного кармана больничной пижамы, как платок, выглядывала записка: «ДОКТОРУ АЗИНУ ДЛЯ ГЛАВЫ № 1».

* * *

«Многие врачебные специальности остаются в тени для пациентов. Может, это и к лучшему, особенно когда речь идет, например, о патологоанатомах. Но почему-то представители именно этой специальности вызвали во мне желание рассказать, насколько важна их работа, о которой мы имеем лишь смутное представление…»

Геннадий уже несколько раз пересматривал запись своего интервью с заведующим патанатомической службой госпиталя. Для того, чтоб сделать сюжет для передачи, пришлось провести в отделении Азина, а проще говоря, в морге, несколько недель. Выбор тематики объяснялся просто: в детстве Гена, как говорится, читал всё подряд и увлёкся Артуром Хейли. Особое впечатление на него произвел «Окончательный диагноз», а желание написать о современных патологоанатомах сохранилось до сих пор, окольными путями приведя к Азину.

На первой же встрече с доктором Гена понял, что будет непросто. Взять интервью решили в издательстве: на своей территории и стены помогают. Но респондент, казалось, не торопился рассказывать о себе и своей работе во всех деталях, интересовавших журналиста, а, скорее, изучал его самого. Попытки Геннадия разговорить собеседника пока не увенчались успехом: отвечал он односложно — «да» и «нет». У Азина был цепкий взгляд. Встретившись с кем-то глазами, он смотрел пристально, как будто диагностировал по радужной оболочке, или глазному дну, или ещё бог знает чему, какую информацию и какими дозами можно давать, достаточно ли у сидящего перед ним человека способностей, чтобы понять то, о чём ему рассказывают, и стоит ли вообще за всё это браться. Он выглядел гораздо моложе своих лет, говорил уверенно, практически не жестикулируя, и это отсутствие body language заставляло собеседника вслушиваться в каждое слово, чтоб не пропустить чего-то важного. Гена не мог отделаться от ощущения, что интервьюируют именно его, и не просто ведут расспрос, а заглядывают внутрь черепной коробки, сортируя хранящиеся там идеи на пригодные и ненужные. Сверяясь со сценарием интервью, Гена понимал, что пропускает часть вопросов, которые вчера казались важными, а сегодня как будто кто-то водил его только по темам, интересным самому Азину.

— А может, сделаем перерыв на кофе? — предложил Геннадий и, нажав кнопку на телефоне, попросил: — Капа, кофейку можно, пожалуйста?

Через пару минут в офис, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках, вошла женщина: было ей однозначно за семьдесят, сухая, в безупречно сидящем брючном костюме, она довольно быстро расставляла чашки, кофейник, сахарницу, позвякивала ложечками и, не умолкая ни на минуту, комментировала работу офисной кофеварки.

Гена, привыкший к впечатлению, производимому Капой, представил свою помощницу:

— Знакомьтесь: Капитолина — Александр Ильич.

— Очень приятно, — старушка протянула Азину руку, в которой держала салфетки.

— Взаимно, Капитолина… — доктор сделал выразительную паузу.

— Просто Капитолина, я не привыкла к отчеству, к тому же оно необычно звучит для русского уха, так как моего отца звали Бобом.

— Значит, по батюшке вы Борисовна, — улыбнулся Азин.

— Всё-таки без отчества как-то привычнее, — не согласилась Капа.

Азин взял салфетки. Капитолина, всплеснув руками, рассмеялась и снова протянула доктору руку — уже для пожатия: