Жизнь по обмену

У нас над головой включается лампа и погружает все в мягкий свет. То, что снаружи выглядело громадным, внутри оказывается тесным, но уютным. Со стороны двери разместилась мини-кухня с двумя конфорками, черной раковиной и маленькой духовкой. В стене над мойкой еще одно окно, через которое видны последние лучи уходящего дня. На решетке-сушилке стоит перевернутый стакан, остальная посуда наверняка убрана в хитроумно установленные шкафчики.

В задней части фургона находится кровать с серым постельным бельем, не такая большая, как моя, но шире односпальной. В каркас кровати встроены две ступеньки, чтобы было легче подниматься наверх, и Паскаль показывает мне, что их можно снять, а за ними скрывается его шкаф.

– Просто с ума сойти! – в восхищении бормочу я, после того как он показывает мне все очевидные и менее очевидные места для хранения в фургоне. – Настоящее чудо организации пространства! Ты один все это сделал?

– Отец немного помог, – признается Паскаль, и на секунду его взгляд мрачнеет. Однако, прежде чем я успеваю спросить о причине, он уже говорит дальше. – А вот и роскошная ванная, – объявляет он и открывает дверь напротив кухни. За ней прячется крошечный санузел, состоящий из туалета, раковины и даже душа. Все выложено белым кафелем, серебристый сток в полу отражает свет.

Мой взгляд падает на маленькое зеркало, и я замечаю, что у меня из косы выбилось несколько прядей и теперь они обрамляют слегка раскрасневшиеся щеки. Наверное, дело в алкоголе, но я чувствую себя привлекательной. Желанной.

– Нравится? – Лицо Паскаля появляется в зеркале рядом с моим. У него в глазах сверкает любопытство, от древесного запаха его лосьона после бритья у меня немного кружится голова.

Мне достаточно сделать всего полшага в сторону, и я окажусь так близко к Паскалю, что смогу поднять голову и поцеловать его.

– Фургон просто потрясающий, – отвечаю я вдруг севшим голосом. Если бы я взяла с собой свой стакан, то сейчас мне бы по крайней мере было за что ухватиться.

– Рад, что ты довольна. – В голосе Паскаля вновь слышатся эти хриплые нотки, которые почему-то напоминают мне шум морского прибоя. Я разворачиваюсь в надежде, что он чуть-чуть подвинется и даст мне больше пространства. Но он об этом даже не думает.

Паскаль стоит почти вплотную ко мне. Одной рукой он опирается на кухонную столешницу, Другая небрежно прислоняется к стене. Позади меня только кровать, и одна лишь мысль об этом заставляет сердце забиться чаще.

– Я… – начинает он.

Я поднимаю голову, чтобы увидеть его лицо и узнать, что он собирается сказать, однако в этот момент у него перехватывает дыхание. Паскаль сглатывает, сжимая челюсть. Его взгляд с удивлением скользит по моему лицу, но изумление быстро сменяется другой эмоцией. Чем-то пронзительным. Желанием?

У меня внутри все сжимается от волнения, а ведь на самом деле я должна сказать ему, что он мешает мне пройти. Заметить, что у него в фургоне недостаточно места, чтобы я могла протиснуться мимо него, но единственное, что мне удается из себя выдавить, – это звук, похожий на «бримлф» и даже отдаленно не передающий того, что я сейчас чувствую. А чувствую я очень много всего и сразу. Растерянность, смущение и неодолимую тягу узнать, каково было бы ощутить эти мягкие губы на своих…

– Как думаешь, ты справишься? – прерывает вспыхивающие у меня в голове образы Паскаль. Потом опускает руки и делает шаг назад.

Я теряюсь:

– С чем?

– С фургоном.

С фургоном. Конечно. Хлопнув ладонью по кухонной столешнице, он запускает руку в темные волосы. По какой-то причине он выглядит таким же растерянным, как и я, однако я понятия не имею, что это может означать.

12 Паскаль Лос-Анджелес, Калифорния

– Эй, Мика? Есть минутка? – Я открываю заднюю дверь фургона, чтобы достать из большого отсека под кроватью свой горный велосипед.

– Что такое? – ворчит в трубку брат. – Я как раз шел спать, только что вернулся с ночной смены.

– Прости. Просто хотел быстро рассказать тебе, что пару дней назад мы с Холли договорились устроить кое-что крутое, – отвечаю я, куная тряпку в теплую воду, чтобы смыть с рамы велосипеда засохшую землю. – Мы на четыре недели меняемся жильем.

– О’кей. Э, класс? – Звучит так, словно он не знает, что на это ответить. – Значит, ты остаешься в Лос-Анджелесе?

– На четыре недели, да. Начинаем сегодня вечером. – Четыре недели, четыре влога, в промежутках – несколько прямых эфиров с Холли и обычные видео, несколько из которых уже почти готовы. И я уже немного нервничаю.

– Значит, ты теперь будешь жить в ее квартире? – У меня в ушах раздается какой-то шорох, потом приглушенный грохот. Я вздрагиваю, так как в наушниках кажется, что шум звучит очень близко. – Извини, телефон упал на подушку.

– Все в порядке. – Вытираю пот со лба и еще раз окунаю тряпку в воду, чтобы сполоснуть. – В любом случае я хотел у тебя спросить: может, встретимся на этой неделе, сходим куда-нибудь поесть? Расскажешь мне, как дела на работе, и, возможно, обсудим, как помочь Аллегре и папе. Что думаешь?