Жизнь побеждает

И чем дальше шла девушка, тем ярче вставали перед ней картины детства, тем острее она чувствовала боль непоправимой утраты. Все это время ее успокаивали, говорили, что отец не погиб, он, наверное, вернется. Надя плохо верила этому. Не зря же тогда раненые в госпитале перестали искать отца. А сначала они так горячо принялись помогать ей… Горе все сильнее сжимало сердце, и дорога казалась длинной, очень длинной.

Надя, наверно, прошла бы мимо своего дома, если б ее не остановил знакомый поворот дороги и цветы, такие, какие сажала мать.

— Да это же они и есть! А где же дом?.. Осталась одна труба. А может она ошиблась и не туда попала?..

Надя медленно, по мелочам, убеждалась, что она дома. Это их сад. Вот и многолетние цветы. Они очень выросли. Особенно люпины — поднялись высокой синей стеной, закрыв безобразные развалины. Яблоня — без верхушки. Это тогда, когда бомбили, вершинку снесло. Деревья не погибли. Они только что отцвели. Наверно, яблоки будут… Вот и куст крыжовника… Как она рвала тогда и топтала ягоды!..

Все вспомнила девушка. Она стояла в буйно разросшемся саду. Не умолкая, пели птицы. Высоко поднялись молодые топольки — она сама их посадила.

Все говорило о жизни. А разве сама она, Надя, не выросла, как этот тополек, не победила страшную тяжесть, придавившую ее детские плечи?

— Я все гляжу на тебя… Ровно Надя?..

Девушка вздрогнула: человеческий голос среди развалин!

— Смотришь, что от дома осталось?..

Надя с трудом узнала в постаревшей женщине тетю Феню. А та продолжала:

— Не признаешь? Мы-то в землю идем. Вы растете. Видишь, какие цветы здесь расцвели!.. Ты не тужи! Дом новый поставишь лучше прежнего… Строить приехала? Жива ли мать? А отец где?

Соседка расспрашивала и сама рассказывала.

— Нас уже много вернулось. Одни в своих домах живут, а погорельцы — в землянках. Поля засеяли. Понятно, не везде сразу. А строиться, конечно, будем. Материалы собираем. Встанет колхоз. Ты не горюй. Отец вернется. Опять председателем будет. Пойдем ко мне в землянку, чайком напою.

Надя только теперь заметила, что уже поздно. Ночные сумерки скрыли одиноко торчащие трубы. Едва слышно шумели деревья, и острее стал запах цветов.

«Уйти бы отсюда, и подальше!..»

Надя сделала несколько шагов, споткнулась и чуть не упала. Колхозница помогла ей идти, ласково говоря:

— Вишь, как истомилась! Пойдем, переночуй у меня.

— Нет, я обещала сегодня вернуться.

Но соседка и слушать не хотела. Она чувствовала, как Наде тяжело. Взяв за руку, она привела ее к себе.

Утром, выйдя из землянки, Надя даже зажмурилась, так ярок был солнечный свет.

Кто-то засмеялся рядом. Кто-то назвал ее по имени.

Немного привыкнув к свету, она увидела женщин и детей. Колхозники пришли повидаться с ней. Ее расспрашивали об отце. Говорили о нем с большим уважением. Надя поняла, как любили Павла Ивановича и как ждали его возвращения. Ее тоже уговаривали остаться здесь. Обещали помочь выстроить дом.

— Я сама еще не решила, где буду жить. Надо бабушку устроить. Не знаю, сохранился ли ее дом в колхозе?

— Как же, изба стоит нетронутая. Я недавно там была. С бабкой твоей мы подругами были, — заговорила старая женщина с ребенком на руках. Она укачивала его, а сама все рассказывала, называла имена бабушкиных соседей…

Надя уже не слушала. Ей не терпелось самой проверить, правду ли говорит женщина. Распрощавшись с колхозницами, Надя пошла в соседнюю деревню.

Она шла лесом, а потом берегом реки, такой тихой. Как прежде, была прозрачна вода, как прежде, горяч песок на берегу… Все здесь привлекало и казалось таким дорогим, близким. Она поняла тоску бабушки по родным местам. Сколько речек и лесов она сама повидала! Наверно, были и лучше здешних. Но эти ей казались милее всех.

Издалека она увидела дом бабушки. Он стоял на пригорке, залитый солнцем. Надя помчалась туда. Так бросаются к близкому существу, которое считали погибшим. Оказывается, дом стоит, дожидается их, и такой же, как и прежде.

«Да нет! он стал еще лучше!» — казалось ей. Она не заметила покосившегося крылечка и разобранной крыши сарая.

«А сад-то какой большой! И все цело, даже скворечник!..»

Девушка зашла к председателю колхоза. Сказала ему, что бабушка вернулась и на этих днях приедет сюда.

— Милости просим! Давно ждем своих обратно, — весело ответил председатель.

Довольная возвращалась Надя в поселок. Ее больше не угнетали поля, покрытые сорняками. Она видела, как всюду, за обгорелыми домами, заброшенными нивами, возрождалась новая жизнь. Ее захватила эта сила жизни, и так захотелось быть участником новой стройки, отдать ей все, все силы!

По-другому представляла себе Надя возвращение домой. У нее и прежде бывали сомнения, цел ли их дом, но что нет школы — она и мысли никогда не допускала. Все казалось таким ясным и простым: кончит школу в поселке и поступит в ленинградский вуз.

В жизни оказалось иначе. Надо было решать и очень быстро, как теперь поступить.