Жизнь под чужим солнцем

Через двадцать минут выяснилось, что радоваться нечему. Усевшись в мрачном номере, выделенном менеджером, полицейский равнодушно заговорил, а Маша с Левой переводили. Из их совместного тарахтения получалось, что никто никакой кражей заниматься не собирается. Выяснив на месте, что потенциальными преступниками могут быть двадцать человек, полицейский усмехнулся и повторил аргументы гидов, приведенные ими часом ранее: скорее всего, украшение просто потерялось, а если даже и нет, то искать преступника бессмысленно — он уже тысячу раз успел спрятать драгоценность. И вообще, как они себе представляют обыск российских туристов? Может ведь получиться форменный скандал!

— Скандал его беспокоит, как же… — заметила Алина. — Просто не хочет заниматься этим делом. Да и вообще никаким не хочет!

— Может быть, вы предпримете хоть что-нибудь? — поинтересовался язвительно Борис. — А не ограничитесь одной аргументацией, не очень для нас убедительной.

Нет, предпринимать полицейский ничего не собирался. Посмотрев на Алину, он сказал, что даме лучше заниматься своими делами — экскурсиями, купанием и чем-нибудь подобным, вместо того чтобы судить о том, в чем она ничего не смыслит. Именно так перевела Маша последнюю фразу турка, после чего стало ясно, что тот довольно неплохо понимает русский.

— Экскурсиями? — переспросила бледная от ярости Алина. — Ах, экскурсиями! Скажи-ка, Лева, — обратилась она к гиду, — это ведь, так сказать, неформальный визит? Ну, то есть никаких документов не оформлялось, просто он приехал объяснить, почему полиция не будет ничего расследовать. Правильно?

— В общем-то, да, — согласился Лева.

Все остальные заинтересованно смотрели на Алину, не понимая, куда она клонит.

— В таком случае, господин полицейский, — совершенно сиреневым голосом произнесла Алина, — к завтрашнему дню готовьтесь получить заявление о краже, а также жалобу на ваши действия. Уверяю вас, что моего знания английского, а также трех лет жизни с мужем-юристом вполне хватит, чтобы составить заявление, которое даже вашим полицейским придется принять.

— Ого! — восхитился Никита, первым сообразивший, о чем она говорит. — Вот это по делу. В свою очередь, — улыбнулся он Алине, — я готов оплатить ваши услуги.

— Вопрос моего гонорара мы согласуем позже, — кивнула она совершенно серьезно. — А пока, господин полицейский, вы не хотите изменить своего решения и что-нибудь сделать, пока ночь не наступила?

Тот покачал головой, о чем-то сказал гидам и вышел, не попрощавшись.

— Алин, ты в самом деле можешь такую штуковину составить? — удивилась Даша.

— Да, Алина, вы действительно напишете такое заявление? — присоединилась к ней Алла.

— Почему бы и нет? В следующий раз будут знать, как хамить.

— Похоже, Алина, он вас задел за живое, — без улыбки заметила Маша.

— А с вами, Маша, я как раз хотела поговорить, — проигнорировав ее реплику, сказала Алина. — Хочу обсудить некоторые вопросы, касающиеся экскурсий. Откровенно сказать, рафтингом я не совсем довольна.

— Ну, пойдемте, — пожала плечами Маша, — обсудим, что вы хотели.

Выйдя из номера, все разошлись кто куда. Алина, Маша и Лева уселись за столиком в кафе, и Даша, посмотрев на их напряженные лица, решила не дожидаться окончания разговора. По-видимому, он предстоял не из приятных для представителей принимающей стороны. Борис с Аллой пошли к себе в номер, Никита направился к бару и потащил было за собой и Дашу, но она, сославшись на то, что хотела посмотреть волейбол, ушла в сторону моря. Не дойдя до волейбольной площадки, с которой раздавались громкие голоса, среди которых она узнала и голос Максима, Даша повернула и медленно побрела по берегу в сторону соседнего отеля. Здание было недостроенным и, по-видимому, заброшенным: во всяком случае, никаких строительных работ здесь не велось. Даша уходила по берегу все дальше от своего пляжа, голоса людей становились тише, тише и наконец почти стихли, заглушаемые криками чаек и шумом моря. Даша опустилась на гальку и задумалась.