Жизнь под маской

Вызванная карета "скорой помощи" увезла директора из школы навсегда.

Ян шел по улице, ничего не видя вокруг: кому нужны такие сиюминутные фокусы, когда настоящее, большое несчастье оказывается тебе не по плечу!

Вдруг кто-то дернул его за рукав.

– Здравствуйте, Ян. Вы меня не помните? Мы учились со Светланой на одном факультете, а теперь с вашей сестрой работаем в одной школе…

Перед ним действительно стояла Светина однокурсница…

"Зоя!" – вспомнил Ян. Ее студенты звали Зайкой за узкие миндалевидные – как они говорили, косые, – глаза.

– Вернее, работали… Я знаю. Свету арестовали. Это всё директор подстроил, Федор Борисович. Он в армии комиссаром был, вот его к нам и прислали. Говорят, командира полка, в котором Федор Борисович служил, судил Ревтрибунал. Он этого и не скрывает. "Я, – говорит, – самого командира под трибунал отдал!"

Наверное, думал Ян, ему просто не везёт: второй комиссар, встретившийся на его жизненном пути, оказался, мягко говоря, не лучшим представителем человеческого рода…

– Что же это я всё про Федора Борисовича рассказываю? – спохватилась Зоя. – Вы же о Светлане волнуетесь! – Она беспокойно оглянулась по сторонам. – Это он, больше некому, на Светлану донёс! Он под дверями подслушивает!

– Под какими дверями? – не сразу понял Ян.

– Под дверями классов. Что говорят учителя, как ведут урок… У него целая армия осведомителей. Из детей. Представляете, какая гадость?! Буквально через минуту ему становится всё известно, что бы в школе ни случилось! Дети наперегонки спешат к нему с сообщениями: каждый хочет, не пошевелив пальцем, получить пятерку по истории…

– А почему именно по истории?

– Федор Борисович преподает историю после того, как одного из учителей этого предмета арестовало ОГПУ за умышленное искажение исторической действительности… Вот видите, опять. Только о нём! Это наша боль… – она тронула Яна за рукав. – А насчет Светы не беспокойтесь, разберутся и её отпустят! Разве может быть иначе? Прошло время, когда царские жандармы бросали людей в тюрьму без суда и следствия! В республике рабочих и крестьян всё должно быть по закону! Светлана ещё так молода, она может ошибиться, должны же там понять!.. Не представляю, как ей в руки мог попасть этот сборник!

Ян уже ничего не понимал.

– Подождите, Зайка… Зоя, давайте с вами дойдем до сквера и посидим на скамейке. Вы мне не спеша вс- расскажете.

– Вообще-то у меня скоро урок, но если недолго, минут пять…

– Понимаете, Зоя, – проговорил Ян, когда они разместились на скамейке подальше от людских глаз, – я знаю только, что Светлана арестована. Почему и за что – расскажите вы.

Зоя понимающе взглянула на парня.

– Тогда, конечно, вам непонятно… Света читала детям стихотворение Гумилёва.

– И всё? – изумился Ян.

– Гумилёв – поэт, чьи книги были уничтожены, а он сам расстрелян за участие в контрреволюционном заговоре.

– Ну и что же?

– Как вы не понимаете! Гумилёв – запрещённый поэт. Читать его ученикам – это как бы не соглашаться с мнением правительства… Это рассматривается как распространение среди учеников вредного влияния буржуазной идеологии…

– А вы сами Гумилёва читали?

– Что вы? – её рука дрогнула в попытке перекреститься. – Я бы побоялась. Я в Москву-то из такой глухой деревни приехала! Месяц добиралась, думала, вовек не доеду! Как глянула на дома да на проспекты широкие, умных людей послушала… Эх, думаю, Зоя, какая тут учёба? В таком городе тебе и улицы подметать не доверят. А поглядите: институт закончила, в Москве работаю. У нас в деревне говорили: живи тихо – не увидишь лиха. Раз запрещено, значит, нельзя! Сверху легко плевать, попробуй, снизу плюнь…

Ян поднялся со скамейки, не дожидаясь, пока это сделает сама девушка.

– Извините, Зоя, что задержал так долго. Вы торопитесь, а пять минут давно прошли.

Она с сожалением взглянула на парня, но тут же поднялась и распрощалась.

– Поверьте, всё будет хорошо!

"Хорошо! – передразнивал её про себя Ян, шагая к общежитию. – Дура наивная! Тебя бы в ту камеру!"

Он и сам не понимал, отчего так распалился. Действительно наивная, да разве только она одна? Сколько раз он слышал от своих же товарищей-студентов, что невиновных не сажают, а если и расстреливают, так только врагов… Ну и какой же враг Светка?.. У этой Зайки только одно на уме. Посмотрела на него так, как и многие девушки до неё: мол, вместо того, чтобы оценить её красоту, он мудрствует и попусту тратит время.

Теперь пришла пора посоветоваться со Знахарем (или со студентом Петром Алексеевым). Петр был их ровесником, а казался умудрённым опытом седым старцем по манере ходить не спеша, говорить медленно и весомо, ничему не удивляться и, выслушав любую, самую невероятную историю, пробормотать:

– Знамо дело!

Кличку ему долго придумать не могли. Даже сам Поэт, который ввел эту традицию, ломал голову, пока на очередное алексеевское "знамо дело" он не разозлился:

– Ничего тебе не знамо! Тоже, знахарь нашёлся!