Жизнь после игры (СИ)

— А я говорила, что это херовая идея эти ваши соревнования, — отмахнулась я, понимая, что все равно соревнования в Академии уже никто не отменит. Студенты просто не дадут этого сделать и из шкуры вылезут, но продолжат сражаться и пробовать свои силы. Еще бы, такая потеха! К тому же, соревнования были отличным способом заработать на ставках, а я уверена, что ушлые и предприимчивые студенты и ученики радостно наживались на боях. Так что прикрыть столь выгодную лавочку не сможет даже Шеврин, поэтому ему ничего не оставалось, как поддерживать эту идею и помогать с ее реализацией. А потом выгребать бедствия с последствиями.

— Раненные есть? — деловито спросила я, глядя на все еще хмурого Шеврина. Тот лишь поморщился.

— Нет, все вылечились. Стадион я восстановил. Так что тебе там делать нечего.

— Тогда чего ты такой хмурый?

— Потому что заебался, — отрезал дракон, явно желая меня телепортировать куда-то к чертовой бабушке с глаз долой. Но я продолжала маячить у него перед глазами, из-за чего в его мозге родилась гениальная идея. — Пошли разомнемся, что ли?

Я тяжко вздохнула и потащилась за ним в спортзал. Сейчас отобьет мне все окорока своим мечом, а ты потом страдай. Обидно было не поражение — я все равно знала, что против Шеврина не котируюсь, обидным казался именно сам факт избиения и словесных выпадов товарища черного. И понятно, что он желает мне только добра, вот только что-то это добро вечно постигается через задницу и прочие части избитого тела.

Тренировка началась как и все прочие — с пенделя мне мечом, чтобы резвее принимала нужную стойку. А дальше Шеврин просто гонял меня по залу, заставляя не сколько отбиваться, сколько следить за собственными ногами и стараться не запутаться в них, поскольку падение равнялось однозначному проигрышу. Мол, упал — убит. Ну да ладно, мы люди уже привычные…

— Да что ты шевелишься как толстая каракатица? — вызверился дракон, по его лицу прошлась чешуя, мотивируя меня отбежать подальше. А то в таком состоянии он частенько не сдерживался. В общем, если кому нужен для типажа настоящий холерик, то прощу любить и жаловать — господин Шеврин идеально подходил под эту категорию. Он быстро закипал и быстро остывал, в перерывах делая вид, что вообще душка.

— Как могу, так и шевелюсь, — буркнула я, с трудом отбив нацеленный мне в грудь удар. Пожалуй, в настоящем бою будет легче просто лечь ему под ноги, поскольку ничего больше против него я сделать не в состоянии.

— Ты слишком ослабла, — констатировал Шеврин, глядя мне прямо в глаза. В черных провалах его глаз заклубилась тьма.

Я снова как смогла отбилась, чувствуя, что он все больше и больше поддается то ли чтобы поддержать меня, то ли чтобы получилась хоть какая-то тренировка. Ну не виновата я, что каждый раз мне приходится все начинать сначала. И Шеврин учит не сколько меня, сколько мое тело действовать на рефлексах и сплошной интуиции, поскольку сознание пребывает где угодно, но только не на поле боя. И это на самом деле все больше убивает мотивацию заниматься тренировками. Какой в этом смысл, если я завтра снова буду чистым белым листом без памяти?

— Я знаю, что тебе тяжело, — шепнул Шеврин, заставляя меня изогнуться, чтобы пропустить лезвие меча над головой, — но и ты пойми — это необходимо. Ты все равно будешь слабеть день ото дня до тех пор, пока не переродишься полностью. Дальше будет только хуже…

— Да ты просто мастер-утешитель, — фыркнула я, ощущая набегающие на глаза слезы. Куда хуже? Что еще мне уготовано? Сколько можно это терпеть?

— Я это прошел не один раз, — вздохнул он и приостановил тренировку, чуть повернул мое лицо к себе. Плещущаяся в его глазах тьма казалась какой-то своей, родной, доброй… понимающей. Это несколько смущало. — И я знаю, что тебя ждет много того, о чем ты не хочешь сейчас думать. Умереть намного легче, чем тебе кажется. А вот восстановиться после этого и не сходить с ума будет очень сложно. Поверь, я, в отличие от остальных, представляю, что тебя ждет. И хочу натренировать хотя бы твое тело, чтобы ты могла отбиться на одних инстинктах, пока твое сознание будет охреневать от происходящего и задаваться вопросом: «Что это было?». Ты не поверишь, но это много раз спасало мою жизнь и может спасти твою.

Я сморгнула, чувствуя, что сейчас просто банально разревусь. Я знала, как мне будет сложно, но Шеврин сейчас сказал, что все будет еще сложнее. Что я даже не догадываюсь о том, как поведу себя потом, когда все закончится. И он прав. Он, черт его побери, прав на все гребанные двести процентов. Только от этого ни капельки не легче.