Жизнь после капитализма. Смысл богатства, будущее экономики и временная теория денег

Настоящие цены - это цены времени, количество часов и минут, которые вы готовы потратить на покупку любого товара или услуги. Измеряя реальный спрос во времени, цены времени выполняют закон Сэя в мире денег и сделок. Предложение времени создает весь реальный спрос. Теория информации переносит деньги на сторону предложения и делает их измерительной палочкой, а не волшебной палочкой для политиков. Цены времени упраздняют все мутные дебри экономики спроса и денежной теории с помощью одной универсальной метрики часов и минут, дней и лет.

Деньги - это зашифрованное время, которое не раскрывает своего источника. Но оно все равно представляет собой результат часов и минут работы в какой-то конкретной деятельности. Счета фиксируют расходы денег в прошлом и имеют конкретное содержание. Инвестиции относятся к будущему, и их доходность неизбежно неопределенна. Они прогнозируют конкретные сроки и временные обязательства, которые проверяются на предприятиях и рынках.

Согласно информационной теории экономики, деньги - это время, но время - это не деньги. Деньги - это токенизированное время, которое необходимо изобрести. Оно должно отражать как специфику прошлых сделок, так и неопределенность будущих прогнозов. Измерением степени неопределенности в отношении доходности будущего времени является процентная ставка. Во всех своих проявлениях деньги - это способ, с помощью которого неумолимое влияние времени становится измеримым и представляется в транзакциях в масштабах всей экономики.

Настоящая экономика должна прийти к согласию с теорией информации. Она должна выйти из мутного тумана спроса и денег в строгое исчисление времени и цен времени со стороны предложения. Она должна избежать ловушек детерминизма, статических наук о существующем опыте, иллюзий товарных денег, материалистических суеверий о дефиците. Она должна принять удивление и избыток, она должна признать, что у творения есть создатель, и что экономика - это знание, обучение и выполнение нашей собственной творческой роли в мире.

ЭПИЛОГ

Возможно, самым великим эссе в истории экономики является "Я, карандаш" Леонарда Рида, которое навсегда опровергло все притязания на исключительную компетентность. Рид доказал, что никто на земле не знает достаточно, чтобы сделать деревянный карандаш. Как вы думаете, может ли кто-нибудь в Агентстве по охране окружающей среды или даже в DARPA (Агентство перспективных оборонных проектов) создать триллион микрочипов?

Знания, воплощенные в любом сложном современном устройстве, не поддаются формулировке или предписанию. Вы можете указать последний шаг сборки, но не сможете проследить бесконечный регресс шагов к эпистемическим источникам. Вы не сможете постичь первобытный суп из всех компонентов всех машин, которые со временем объединились, чтобы создать любое из самых распространенных устройств нашей бесконечно сложной и постоянно развивающейся цивилизации.

Однако мы можем забыть. В своем шедевре "Мужское и женское" Маргарет Мид описала забытых соплеменников, некогда "смелых мореплавателей" в полинезийских племенах, которые в предыдущих поколениях изготавливали сложные каноэ для преодоления больших расстояний в море и ловли рыбы. Затем, в течение десятилетий, они позволили этим навыкам угаснуть. В итоге их потомки оказались изолированными на маленьких островах, близкими к голодной смерти и вымиранию.

Мид описывает мужчин, безучастно смотрящих на море, как будто это чужое царство, не имеющее отношения к их нехватке еды или возможности путешествовать. Она спрашивает: "Если простые люди на островах забыли, как строить каноэ, могут ли более сложные люди также забыть что-то столь же важное для их жизни?".

Сегодня мы видим, как очень сложные человеческие общества, возглавляемые изощренными политиками и экономистами, утратили важнейшую способность обеспечивать подлинные деньги как инструмент торговли. Мы видим, как либеральные западные общества забыли, что ограниченное, конституционное, низкоэнтропийное правительство необходимо для свободы. Мы видим, что многие западные либеральные правительства и международные организации стали рассматривать людей, которых они якобы представляют и которым служат, как чуму на планете, а не как провиденциальный источник творчества. Они ставят под угрозу будущее человечества, не говоря уже о будущем капиталистической экономики и поддерживающей ее мировой торговли.

Так же слепо, как те голодные полинезийские воины, смотрящие на море, мировые эксперты и политики в области денежного обращения смотрят на бурные океаны хаотичной торговли валютой, пришедшей на смену золотому стандарту, и не замечают, что что-то не так. Они созерцают непонятные лабиринты правил и норм, которые громоздятся в бюрократиях мира, не понимая, какое бремя они несут для творчества и предпринимательства.

В жизни после капитализма между "фиатной" экономикой политики и реальной экономикой знаний разверзлась огромная пропасть. Манипулируемые деньги распространяют фальшивые новости, а СМИ и академия следуют за деньгами.