Читаем Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями] полностью

19 сентября 1842»{748}.

И хотя отношение детей Натальи Ивановны к управляющему было весьма определенным, мать все же от их имени распорядилась высечь следующую эпитафию на его надгробном камне:

Памятник воздвигла Н. И. Гончарова с детьми

московскому мещанину Семену Федоровичу Душину

от чувств благодарности за 20 лет неустанное и беспристрастное

его управление ярополецким имением и скончавшемуся 19 сентября 1842 г.

на 50 году от рождения{749}.

Так, при живом муже Наталья Ивановна овдовела. Ей было почти 57 лет. Похоронив Душина, она, вероятно, желая заглушить свое женское горе, уехала к старшему сыну, а в конце октября вновь возвратилась к себе в Ярополец, отправив письмо в Полотняный Завод:

«31 октября 1842 года.

…Я благополучно вернулась домой, дорогой Дмитрий, и хотя все вокруг мне кажется пустым и печальным, как и во мне самой, я все же стараюсь вникать во все, что произошло за время моего отсутствия; кажется, все шло своим чередом»{750}.


25 ноября 1842 года

П. А. Плетнев — Я. К. Гроту.

«…Чай пил у Пушкиной (жены поэта). Она очень мило передала мне свои идеи насчет воспитания детей. Ей хочется даже мальчиков, до университета, не отдавать в казенные заведения. Но они записаны в пажи — и у нее мало денег для исполнения этого плана. Был там на минуту Вяземский, который как папа нежничает с обеими сестрами…»{751}.


| |


26 ноября 1842 года

Долли Фикельмон — своей старшей сестре графине Е. Ф. Тизенгаузен. Из Вены в Петербург.

«…Мы не увидим госпожи Дантес, она не будет бывать в свете и в особенности у меня, так как она знает, что я смотрела бы на ее мужа с отвращением. Геккерн также не появляется, его даже редко видят среди его товарищей. Он носит теперь имя барона Жоржа де Геккерна»{752}.

«В Вене старика Геккерна сухо приняли за эту (дуэльную. — Авт.) историю, и Русский посол Медем не хотел быть на дипломатическом обеде у Меттерниха, куда приглашен был Геккерн, — писал П. И. Бартенев. — Когда он (Луи Геккерн. — Авт.) был послом в Вене, наш тамошний посол барон Медем не захотел с ним видаться»{753}.

А. О. Смирнова (Россет) в своих мемуарах довольно жестко писала о том же: «…Когда Медем был послан министром при австрийском императоре, княгиня Меттерних (Мелания Меттерних (1805–1854) — жена канцлера венского двора. — Авт.) позвала его обедать и сказала, что будет Геккерен, друг Дантеса. Медем отвечал: „Мадам, выбирайте между Голландией и Россией“, никогда не встречал Геккерена и называл: „Этот нечестивец не должен был жить, он оскорбил законы природы. Голландии должно быть стыдно, что ее представляет такой человек…“»{754}.


| |


Как известно, среди друзей Дантеса периода его службы в России был и Григорий Яковлевич Скарятин (тот самый, которого императрица называла когда-то «Маской»). Если отношение Долли Фикельмон к Дантесу было резко негативным, то к его другу Скарятину она была «привязана <…> всей душой» и питала к нему «нежную дружбу». Приезжал Скарятин и в Теплиц, где, покинув Россию, проживало семейство Фикельмон.

Карьера Григория Скарятина была весьма стремительной. Отчасти причиной тому была Венгерская война. Если 6 декабря 1838 г. он был назначен флигель-адъютантом, то с начала 1842 г. уже произведен в полковники, а 30 марта того же года «за отличие в делах против неприятеля произведен в генерал-майоры с назначением в Свиту».

Однако столь быстрый взлет был прерван его гибелью. «Убит в сражении» под Шесбургом 9 июля 1849 г. — так значится в послужном списке кавалергарда. Геройски погибшему на чужой земле был установлен обелиск, на котором начертано:

Генерал-маiору Грегорiю Яковлевичу

Скарятину-старшему

въ Шесбургъ 9/21 Iюля 1849 года погибшему

Сражаясь за возстановление законного порядка.

Воздвигнут памятник сей офицерами

Семиградского корпуса Австрийской Армии{755}.

В связи с его гибелью Долли Фикельмон писала своей сорокалетней одинокой сестре Екатерине, остававшейся по-прежнему одной из любимых фрейлин императрицы Александры Федоровны:

«Я только что узнала, что ты и я потеряли один из предметов нашей самой нежной привязанности. Григорий Скарятин умер, как герой». «Увы, ужас войны чувствуешь тогда, когда ты потеряла кого-нибудь, кто тебе дорог»{756}, — писала она позднее.

На ту пору генералу Скарятину было чуть более сорока лет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь после Пушкина

Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]
Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [только текст]

Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.

Владимир Фёдорович Рожнов , Татьяна Михайловна Рожнова

Биографии и Мемуары / Документальное
Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]
Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями]

Цель данной книги — рассказать о малоизвестном периоде жизни Натальи Николаевны после гибели Пушкина. Увидеть ее уже не женой, а вдовой поэта, противостоящей злословию света, матерью малолетних детей, по существу, одинокой среди родственников и друзей. Судьба потомков Натальи Николаевны, которым посвящена вторая часть книги, также до сих пор оставалась белым пятном.Авторы определяют свой жанр как документально-художественное повествование. Они не навязывают своего мнения — просто выстраивают в хронологическую цепочку факты, документы, письма, фотографии, которые в таком сочетании говорят сами за себя.Книга содержит более 600 портретов и фотографий, большая часть которых публикуется впервые, а также неизвестные до сих пор материалы из личных архивов потомков Натальи Николаевны.Реальная жизнь реальных людей захватывает, ведет за собою и не отпускает от начала и до самого конца книги. С ее страниц встает сама эпоха. Пушкинская эпоха. И эпоха ПОСЛЕ Пушкина.

Владимир Фёдорович Рожнов , Татьяна Михайловна Рожнова

Биографии и Мемуары
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже