Жизнь после свадьбы

– Да, – встрял в диалог Борюсик. – Женщины страшно любят выяснять всё до конца и даже больше. Им, даже если честно всё рассказать, по-прежнему кажется, что от них что-то скрывают! Я знаток женской психологии, так что можете даже не пытаться со мной спорить.

– Она имела в виду, что надо дать последнее слово подсудимому, – неожиданно заступился за Светлану рыжий, страшно её удивив. Наверное, это была самая ёмкая характеристика того, что творилось в Светиной голове. Она действительно хотела услышать объяснения. А вот о том, чтобы прощать, даже речи не было. Прощать можно тогда, когда люди поссорились. А они с Герой не поссорились. Он просто бросил её и исчез. И случилось это в медовый месяц. В романтическом свадебном путешествии. Разве тут уместно говорить про «прощать»? Тут однозначно ясно, что с этим человеком у неё не может быть ничего общего. Если только вдруг не выяснится что-то совсем уж неожиданное, волшебным образом объясняющее и отсутствие записки, и молчаливый отъезд «по-английски». Светлана даже не знала, хочет ли она, чтобы всё объяснилось как-нибудь позитивно. В том плане, чтобы можно было спокойно принять всё и жить дальше с Герой, рожая детей и планируя общую старость. Или же она просто хочет из любопытства – нормального, вполне закономерного человеческого любопытства – узнать, что это было. Узнать и спокойно жить дальше без Геры, без тайн и недомолвок.

Скорее всего – второе. А может быть – и первое.

Уже по прилёту выяснилось, что Борюсик намерен ехать со Светой.

– Да вы что?! – завопил писатель, едва только Алексей намекнул, что он и один вполне в состоянии сопроводить Светлану до дома. – Я же могу пропустить самое интересное. Я вообще решил писать об этом роман. Это же такой роскошный материал.

Светлана, уязвлённая тем, что её жизнь и, даже можно сказать – несчастье, для кого-то материал, вспыхнула и ткнула писателя кулачком в тощую грудь:

– Не надо ничего писать! Вы что, с ума сошли?

– Я вас прославлю на всю страну, – озадачился Боря. – Вы что, не хотите, чтобы вам была посвящена книга? Раньше дамы боролись за то, чтобы им Пушкин, например, посвятил стихи, это была честь.

– Так то Пушкин, – хмыкнул Лёша. – И криминальная драма – это не так здорово, как стихи про любовь. Хочешь очаровывать, переквалифицируйся в поэта.

– Я всё равно поеду с вами, – непоследовательно, но решительно резюмировал Борюсик, дёрнув кадыком. – Мне же тоже интересно, чем всё закончится. Тем более что Гера – очень интересный типаж.

– Да пусть едет, – махнула рукой Света, поймав вопросительный взгляд Алексея. Тот пожал плечами, но спорить не стал.

Она очень надеялась, что Гера окажется дома, тем более что близилась полночь. Жить в неведении не было никаких сил. Иногда сквозь рой совершенно неконструктивных размышлений прорывались довольно рациональные идеи, благодаря которым Светлана за последние дни позвонила маме, Гере на мобильный и ему же на домашний. Задав пару наводящих вопросов мамуле, она поняла, что новоиспечённая тёща пребывает в счастливом неведении и ждёт их из свадебного путешествия. Герин мобильный был вне зоны действия, дома трубку тоже никто не брал. Но это ничего не значило. Он мог догадываться, что она его ищет, и… И что? Прятаться? Глупость какая.

На этом последние несколько монет, завалявшиеся в оставленных Герой штанах, закончились. Только поэтому Света не зашла в социальную сеть, чтобы проверить, не появлялся ли муж там. А попросить денег она не могла – это было бы совсем унизительно.

Поехали они не на такси. К огромному удивлению Светланы, у Алексея на платной стоянке была оставлена машина – громадный внедорожник хищно-чёрного цвета. Он легко закинул в багажник их чемоданы, со вздохом посмотрев на Борюсика. Видимо, всё ещё надеялся, что Боря передумает. Зато Светлана стала смотреть на писателя с одобрением. Ей вдруг пришло в голову, что пока нет ясности с тем, что именно случилось и не причастен ли кто-то из её нынешних рыцарей к таинственному исчезновению Геры, хорошо бы, чтобы они оба были на виду. А ещё совсем уж хорошо – не оставаться ни с одним из них наедине.

Окна квартиры зияли чёрными, безжизненными омутами. Свет не горел. Конечно, была ещё небольшая надежда, что Гера спит, но и она разрушилась после многочисленных звонков и даже пинков в дверь. По ту сторону царила гробовая тишина.

– Ладно, открывай, – махнул рукой Алексей. – А то мы всех соседей перебудим. Заодно разберёмся, появлялся он дома или нет.

Хорошо, что на лестнице было сумрачно, и никто не увидел выражения Светиного лица. С трудом сдержав слезы и попытавшись хотя бы голосом изобразить равнодушие и спокойствие, она буркнула:

– У меня ключей нет.

– Это его квартира? – удивился Борюсик. – То есть, я хотел спросить – только его, не общая? Тебе что, даже ключи не доверяли?