Жизнь после "Жары"

— Да, но… — Яна запнулась, — Как-то всё равно не лежит у меня душа к этой поездке. Стыдно...

— Я тебя прошу! — выпалила Настя, — Янка, стыдно — когда видно! А если ты о Филипке беспокоишься (Филипком они называли Оливу) — то я тебе скажу: она сама так захотела. Серьёзно — ей нравится придумывать себе проблемы и добиваться их. Люди с таким упорством счастья добиваются. А она наоборот. И то, что её жизнь пинает не по-детски — её же собственный выбор. Ты за это не в ответе...

— Так-то оно так, — мрачно сказала Яна, — Но с Салтыковым и правда надо держать ухо востро. Он жук ещё тот...

— А что, Салт тебе реально нравится? — поинтересовалась Настя.

— Как тебе сказать… Не то, чтобы я была от него без ума — ты знаешь, до Димы ему далеко…

— Тогда зачем тебе всё это?

— Ну не всем же везёт быть вместе с любимыми. А устраиваться в жизни надо.

— Понятно, — рассмеялась Настя, — Да нет, Янка, я тебя не осуждаю. Сама такая. Это Филипок у нас то ещё ебобо, потому и в жопе всегда.

Яна мрачно усмехнулась.

— Ну, я-то на её месте точно оказаться не хочу.

Глава 6

На Московском вокзале было не так много народу, когда Яна и Юля, поёживаясь от недосыпа и холодного ветра, вышли из вагона московского поезда.

— Ну и где они? — недовольно пробурчала Яна, хмуро оглядываясь вокруг.

— Щас я Мишке наберу, — Юля достала свой телефон.

— Чёрт меня дёрнул тебя послушать и поехать в этом долбанном сидячем вагоне! — занудно бурчала Яна, — Всю спину отмотала за ночь, не выспалась ни хрена!

— Зато дёшево, триста рублей, — возразила Юля, — А за плацкарт бы тысячу отдали...

— Ну и пускай, хоть две тысячи, зато выспались бы по-человечески! Всё это твоё жлобство, за копейку удавишься… — Яна с психом дёрнула плечом, на котором висела сумка, — Ну, и где эти два чмошника?! Долго мы ещё тут будем стоять, сиськи отмораживать?!

Хмурое и недовольное выражение лица не шло Яне, придавая её красивому, в общем-то, лицу, какой-то звериный, даже можно сказать, крысиный, вид. Даже простушка Юля на её фоне смотрелась теперь куда симпатичнее; в мелких и обычно невыразительных чертах её лица солнечным зайчиком играло оживление свежей молодости. Так серый мартовский денёк с ещё голыми деревьями и островками снега на земле дышит прелестью и очарованием тёплого ветра, пахнущего талым снегом и сладким обещанием весны.

— Как думаешь, Мишка обрадуется мне? Не разочаруется? — мечтательно спросила Юля подругу.

Яна зо злостью взглянула на Юлю, на то, как та украдкой прихорашивалась, глядя в свой телефон как в зеркало, и еле сдержалась, чтобы не обругать её.

— Смотри, как бы тебе самой разочароваться не пришлось, — презрительно бросила Яна.

Юля сконфуженно убрала телефон в сумку. Оживление медленно сползло с её лица, словно солнце, зашедшее за тучу.

— Почему ты так говоришь?

— Да чтоб ты замков воздушных не строила, как я в своё время. А то сияешь как юбилейный пятак — аж смотреть противно...

Яна сощурилась, глядя вдаль, как-то агрессивно, по-беличьи, оскалив зубы.

— Вон они, прутся… Лошары...

Когда «лошары» — Майкл и Салтыков — приблизились к нашим девушкам, Салтыкову сразу бросилось в глаза это искажённое злобой и недовольством лицо, и ему это не понравилось. Однако, он скрыл это и, как обычно в своей манере, засуетился, закрылил вокруг неё как петух.

— Ну чё, девчонки, куда поедем?

— Вы как знаете, а я хочу спать. Отвези меня в гостиницу, — безапелляционно заявила Яна.

Юля умоляюще посмотрела на неё, но та проигнорировала её посыл.

— Ладно, мы в гостиницу. А ты, Майкл, чего стоишь, как столб? Развлекай свою даму, — и Салтыков, дружески похлопав приятеля по плечу, направился вместе с Яной к метро.

Юля и Майкл, оставшись наедине, совершенно не знали, что им друг с другом делать, о чём разговаривать. Неловко переминаясь с ноги на ногу и глядя куда-то в сторону, Майкл неуклюже предложил поехать к нему.

— Нет, Миш, к тебе я не поеду, — наотрез отказалась Юля.

— Почему?

— Миш, мы с тобой едва знакомы. Одно дело просто компанией гулять, как тогда на ноябрьские в Москве...

— Стханно, на ноябхьские мы с тобой одни гуляли, и всё было нохмально, — заметил Майкл.

— Ключевое слово «гуляли»...

Повисла неловкая пауза. Холодность и неприступность Юли озадачила и покоробила Майкла. Осенью она была куда приветливее — ему даже казалось, что он ей нравится. А теперь её как будто подменили. Но — странное дело! — если осенью, видя заинтересованность к себе Юли, Майкл думал, что он к ней равнодушен, и никто не сможет заменить ему Настю, то теперь они как будто поменялись ролями. Майкл почувствовал укол своему самолюбию; и наряду с этим стал вдруг смотреть на Юлю совершенно другими глазами.

— Никогда не думала, что Янка может вот так бросить меня одну в чужом городе. Подруга называется! — с досадой проговорила она.

— Почему одну, а я? — робко пробубнил Майкл.

— Миш, прекрати… Знаешь, я, наверное, пойду, посмотрю обратные билеты в Москву. Где у вас тут кассы дальнего следования?

Майкл вздохнул и неохотно попорол показывать Юле кассы вокзала.