Жизнь после жизни

— Я поищу, — пообещал Чистяков. — Если тебе захочется написать мне еще одно такое же любовное письмо, я не буду возражать. И фотографии присылай, мне интересно, чем ты там занимаешься.

После разговора с мужем Настю начало колотить, и она поняла, что все время пыталась отвлечься от одной-единственной мысли: а вдруг она ошиблась и Вешняк со своей любовницей Нечаенко не имеют к смерти Галины Ильиничны никакого отношения? Да, можно считать установленным, что Леонид со своего компьютера посылал Корягиной письма от имени Риты, и можно даже не сомневаться, что автором писем является именно он, а вовсе не Рита, потому что Риту он к себе домой не приводил, во всяком случае, так сказал Старков, а на его слово можно полагаться. Ну и что это доказывает? Только то, что Ленечке и Риточке захотелось втереться в доверие к Галине Ильиничне. Ну, допустим, втерлись, и даже настолько успешно, что Галина Ильинична пригласила Риту пожить у себя. И что? При чем тут убийство? Да, Корягина написала черновик завещания в пользу своей квартирантки. И что с того? Завещание не оформлено, нотариус о нем слыхом не слыхивал. Возможно, Ленечка и Риточка и ставили перед собой цель добиться составления нового завещания, но они ее не достигли, так зачем же убивать Корягину? А то, что она обманула Риту насчет нового завещания, это всего лишь домысел, ничем пока не подтвержденный.

Настя попыталась представить себе белокурого изящного Вешняка в роли убийцы. Получилось плохо. Сомнительно, прямо скажем, получилось. Она тут же вспомнила его накачанные мышцы, его грацию хищника и свое впечатление о том, что такой если будет вцепляться, то в холку, а не в горло, то есть нападет сзади. Нет, все-таки можно представить, как он нападает на пожилую женщину и душит ее шарфом, стоя у нее за спиной. Но мысленное видение к делу не подошьешь…

Почему же никто не звонит?

Она отвела Подружку в вольер, сходила на обед, и даже звонок Старкова с информацией о том, что никакой Риты Нечаенко в салоне у Татьяны Корягиной отродясь не было, Настю не успокоил. Ну, наврали они в письмах, что якобы Ритину жизнь искалечила зловредная Татьяна, и что дальше? От лжи по электронной почте до убийства — как от Земли до Луны. Правда, есть еще приезд Вешняка в Томилин, о чем сам Вешняк отчего-то не спешит поведать, но ведь и этому можно найти тысячу и одну причину, никак не связанную с убийством. Например, он не признается, потому что ездил в Томилин к своей любовнице Рите Нечаенко и теперь боится, как бы о его измене не узнала Татьяна, которая немедленно снимет мальчика с довольствия.

Настя нервничала все больше и больше, совершенно забыв о том, что уже не находится на службе и за ошибку ее никто ругать не станет. Об отдыхе речь уже не шла, надо было просто убить время и не дать разгуляться нервозности, и Настя отправилась в компьютерный зал понаблюдать за гостями, пишущими письма, читающими информацию в Интернете или играющими в игры. По залу расхаживали Костя Еремеев и еще один сотрудник-компьютерщик. Настя исподтишка наблюдала за Костей, прикидывая его на роль убийцы. А что, если он и есть маньяк? Вот просто живет в Томилине маньяк, который убивает пожилых женщин, а противные дядьки, желающие вынудить Бегорского закрыть клуб и продать усадьбу, этим воспользовались. Еще вчера Насте казалось, что эту версию можно отбросить, потому что Галину Ильиничну Корягину убил совершенно точно не маньяк, но сегодня она засомневалась в собственных выводах. А что, если она ошиблась и маньяк все-таки существует?

В самом центре компьютерного зала сидели супруги Путилины, и Костя часто проходил мимо них, а они все время обращались к нему с какими-то вопросами, и Костя останавливался, наклонялся и тихим шепотом, чтобы никому не мешать, что-то объяснял и показывал. При этом лица у всех троих делались мягкими и ласковыми, но в то же время слегка испуганными и даже напряженными. Нет, между Путилиными и Еремеевым явно что-то происходит. Интересно что? И имеет ли это отношение к убийствам?

Она с трудом дотянула до ужина, быстро поела в кафе и отправилась в зверинец. «Буду гулять с Подружкой, пока мне не позвонят, — твердила себе Настя, пристегивая поводок к ошейнику. — Пусть я окоченею, пусть у меня ноги отвалятся, но я буду ходить, пока не закончится эта проклятая неопределенность. Сидеть я уже не могу, лежать тем более, остается только ходить».

Но ее благих намерений хватило ненадолго, к вечеру температура воздуха резко упала, и хотя ногам в сапогах-«луноходах» было тепло, лицо у Насти замерзло так, что она не выдержала и вернулась к себе. Подружку она, разумеется, взяла с собой: если разговаривать вслух, то тревога немного утихает, но не разговаривать же с самой собой? Это уже шизофренией попахивает. А собака хоть и не человек, но все-таки живое существо.