Жизнь после жизни

Она опустилась на траву рядом с Урсулой. От садовых работ под открытым небом у нее на коже проступили веснушки. Сильви всегда поднималась с рассветом. А Урсула могла спать хоть целый день. Машинально полистав Колетт, Сильви сказала:

— Ты могла бы найти лучшее применение своему французскому.

— Например, съездить в Париж.

— Это вряд ли, — сказала Сильви.

— Как ты считаешь, имеет смысл мне после школы подать заявление в университет?

— Ой, милая, какой в этом толк? Разве там тебя научат быть женой и матерью?

— А если я не захочу быть женой и матерью?

Сильви рассмеялась.

— Говоришь всякую ерунду просто из духа противоречия. — Она потрепала Урсулу по щеке. — У тебя всегда были детские причуды. На лужайке будет чай, — добавила она, неохотно поднимаясь. — И кекс. И, к сожалению, Иззи.

— Дорогая моя, — воскликнула Иззи, заметив идущую к ней племянницу, — как же ты выросла! Настоящая женщина, просто красотка!

— До этого еще далеко, — сказала Сильви. — Мы с ней только что обсуждали ее будущее.

— Разве? — переспросила Урсула. — Мне показалось, мы обсуждали мой французский. Мне нужно углубить свое образование, — сообщила она тетке.

— Какие мы серьезные, — сказала Иззи. — Первым делом в шестнадцать лет нужно по уши влюбиться в какого-нибудь неподходящего мальчика.

Я уже, сказала про себя Урсула, я уже влюбилась в Бенджамина Коула. Его можно считать неподходящим. («Еврей?» — так и слышался ей голос Сильви. Или католик, или шахтер, или любой иностранец, продавец, клерк, конюх, железнодорожник, учитель. Имя неподходящим юношам было легион.)

— А ты? — спросила Урсула.

— Что я? — не поняла Иззи.

— Влюблялась в шестнадцать лет?

— Еще как.

— А ты? — обратилась Урсула к Сильви.

— Боже упаси, — ответила та.

— Но в семнадцать-то определенно влюбилась, — заметила Иззи.

— Разве это обязательно?

— Ну разумеется: тебе же тогда встретился Хью.

— Разумеется.

Наклонившись к Урсуле, Иззи прошептала ей, как заговорщица:

— В твоем возрасте я сбежала с возлюбленным.

— Чепуха, — сказала Сильви Урсуле. — Ничего такого не было. Ах, вот и Бриджет с подносом. — Сильви повернулась к Иззи: — Ты приехала с какой-то целью или просто мне назло?

— Проезжала мимо — дай, думаю, загляну. Хотела кое-что у тебя узнать.

— О господи, — утомленно протянула Сильви.

— Я вот что подумала, — начала Иззи.

— О господи.

— Сделай одолжение, смени пластинку, Сильви.

Урсула разлила по чашкам горячий чай и нарезала кекс. В воздухе запахло скандалом. Иззи ненадолго умолкла, набив полный рот. Бисквиты получались у миссис Гловер более воздушными.

— Так вот. — Иззи с трудом проглотила кекс. — У меня возникла такая мысль… помолчи, Сильви. «Приключения Августа» по-прежнему имеют бешеный успех, каждые полгода от меня требуется новый выпуск. Просто безумие какое-то. У меня уже есть дом в Холланд-Парке, есть деньги, но, конечно, нет мужа. И ребенка тоже нет.

— Вот как? — не удержалась Сильви. — Ты уверена?

Иззи пропустила это мимо ушей.

— Разделить это благополучие не с кем. И я подумала: что, если мне усыновить Джимми?

— Прошу прощения?

— Какая наглость, — шипела Сильви, оставшись наедине с Хью.

Иззи по-прежнему сидела на лужайке и развлекала Джимми чтением своей неоконченной рукописи, которую она выудила из бездонной сумки. «Август едет на море».

— А почему она меня не предлагает усыновить? — недоумевал Тедди. — Считается ведь, что Август — это я.

— Ты хочешь, чтобы тебя усыновила Иззи? — поразился Хью.

— Нет, ни за что.

— Никаких усыновлений! — в сердцах отрезала Сильви. — Ступай, Хью, поговори с ней.

Урсула вбежала в кухню, чтобы взять яблоко, и застала там миссис Гловер, которая с жаром отбивала куски телятины.

— Вот бы фрицев так отходить.

— Кого?

— Тех, что газ пустили, который бедному Джорджу легкие загубил.

— Что у нас на ужин? Страшно есть хочется.

Урсула давно перестала проявлять сострадание к легким Джорджа: о них говорилось так много, что они, похоже, стали жить собственной жизнью, примерно как легкие бабушки — матери Сильви: подчас внутренние органы приобретали более зримый характер, чем их владельцы.

— Телячьи котлетки а-ля Рюсс, — ответила миссис Гловер, переворачивая куски мяса и отбивая их с новой силой. — Да русские, если хочешь знать, тоже не лучше.

Урсула полюбопытствовала, встречалась ли миссис Гловер с иностранцами.

— Ну, в Манчестере евреев полно, — сказала миссис Гловер.

— Вы с кем-нибудь из них знакомы?

— С какой радости мне с ними знакомиться?

— Евреи — не обязательно иностранцы, правда ведь? Вот, например, Коулы, наши соседи, — евреи.

— Не болтай глупостей, — отмахнулась миссис Гловер, — они такие же англичане, как мы.

Миссис Гловер питала некоторую слабость к сыновьям Коулов: уж очень хорошо воспитаны. Урсула подумала, что спорить дальше не имеет смысла. Она прихватила еще одно яблоко, а миссис Гловер снова взялась отбивать мясо.