Жизнь после жизни

Они медленно шли от дома в сторону реки, и воздух буквально с каждым шагом становился все более холодным и сырым.

— Вот, слева ротонда, а справа часовня. При советской власти ее полностью разрушили, а теперь восстановили.

— А зачем? Разве Андрей Сергеевич верует?

— Этого не знаю, — сухо ответил Костя, — а многие наши гости сюда захаживают. Кто помолиться, кто просто в благостной тишине постоять.

— Костя, а вам не скучно здесь работать? — спросила Настя. — Ведь кругом одни пенсионеры. Неужели вы не смогли найти работу повеселее, чтобы вокруг были ваши ровесники, чтобы вам было с кем пообщаться?

— Мне и здесь неплохо, — буркнул он.

Но такой скупой ответ Настю Каменскую устроить не мог. Ей нужно было вывести разговор на гостей клуба, чтобы постараться собрать еще какую-нибудь информацию, которая, возможно, ускользнула от Тамары, ведь Тамара здесь не так уж давно, всего несколько месяцев, а Костя — старожил. И при этом следовало строго держаться легенды о том, что Настя — социолог, то есть изобретать для своих вопросов благопристойные предлоги.

— Ну да, здесь тоже, наверное, не скучно, — изображая задумчивость, проговорила она. — Вот вы упомянули, что у вас в прошлом году старушку убили, а мне вчера рассказывали, что у вас тут не одну, а двух старушек убили. Интересно, за что?

— Всем интересно. — Костя никак не демонстрировал готовность разговориться. — Только никто так и не знает, за что их убили и кто это сделал. В часовню будете заходить?

— Буду, — решительно кивнула Настя, которая уже снова успела основательно промерзнуть. — Я, правда, ничего в церковных правилах не понимаю. Шапку надо снять?

— Только мужчинам. Женщины должны быть с покрытой головой.

— А ничего, что я в брюках?

— Ничего. Зима, холодно. Господь простит.

Настя с интересом взглянула на него.

— Вы воцерковлены?

— Я? — Костя, казалось, страшно удивился. — С чего вы взяли?

— Ну, вы так сказали: «Господь простит»…

Он смутился и отвел глаза.

— Нет, я тоже мало что понимаю. Просто захожу сюда часто, свечку поставить, помолчать. Я…

— Да, — поспешно сказала Настя, — я в курсе, мне рассказывали, что у вас несчастье.

— Тогда вы тем более должны понимать, почему я здесь работаю. — Он вошел в часовню первым и остановился прямо у входа, прислонившись к стене. — Здесь нет детей и практически не бывает молодых женщин, здесь ничто не напоминает мне… Ну, вы понимаете.

— Да, — повторила она, — конечно.

Настя надеялась здесь отогреться, но ничего не вышло: ей очень быстро стало не по себе, как всегда бывало, когда она заходила в храмы, и захотелось уйти. «Наверное, это оттого, что я некрещеная, — подумала она. — Если бы меня крестили, мне было бы в храме хорошо и спокойно, а так я чувствую себя воровкой, забравшейся в чужой дом. Я не имею права здесь находиться. А может, дело в том, что я не верую? Или верую, но как-то не так?»

Они снова оказались на аллее и продолжили движение в сторону реки. Воздух делался все более промозглым, и у Насти начало перехватывать дыхание при каждом вдохе.

— А вообще в городе есть чем заняться, помимо работы? — спросила она.

Костя пожал плечами.

— Не знаю, мне это не интересно.

— Вы что же, нигде не бываете? — искренне удивилась Настя.

— Нет, я все время провожу здесь, в усадьбе. Мне не хочется выходить, там нормальная жизнь, там женщины, дети, семьи… Мне тяжело на это смотреть. А здесь я работаю, читаю, вожусь с компьютерами, смотрю телик или кино какое-нибудь скачаю. Мне нормально. Да и свободного времени, в общем-то, немного, клуб открыт с десяти утра до десяти вечера, и работа у меня всегда есть. Я постоянно нахожусь или в компьютерном зале, или в кабинете на втором этаже, и все время у кого-то проблемы, затруднения, что-то не получается, кто-то забыл, как надо делать…

— И что, вы один на всех?

— Да нет, я — старший, у меня еще три человека в подчинении, чтобы в каждом помещении, где работают на компьютерах, был консультант.

— Значит, вы — главный по компьютерам? — уточнила Настя.

— Нет, главный у нас Михаил Львович, он отвечает за то, чтобы компьютеры приобретались, ремонтировались, чтобы покупались и устанавливались программы и все такое. В общем, главный — он, а я ему подчиняюсь. К закупкам и оплате счетов я отношения не имею, мое дело — обеспечить возможность членам клуба и обучающимся нормально пользоваться машинами, помогать, подсказывать, показывать. К ротонде пойдете?

Настя поежилась. Ей хотелось поскорее закончить прогулку, оказаться в тепле своего номера, принять горячий душ и выпить кофе.

— Я отсюда посмотрю, мне хорошо видно. А там что? — Она указала влево, где у самого забора виднелось еще одно небольшое строение.

— Там второй пункт охраны и боковой въезд, я же вам говорил, — в голосе Кости прозвучала досада. — Вы меня совсем не слушаете?

— Простите, — виновато проговорила она, — я не сообразила. Далеко до реки?

— Минуты две-три. А что, устали?

— Замерзла, — призналась она. — Просто до обморока.

Костя критическим взглядом окинул ее одежду и хмыкнул.

— Ну да, ну да… Ну, если не хотите, можем до реки не ходить, повернем обратно.