Жизнь после жизни

— А, теперь поняла, — кивнула Настя. — Ладно, продолжим нашу лекцию. Версия третья: первое убийство совершил маньяк, поймать которого шансов никаких нет, а второе — имитация, подражание. Эта версия делится на две подверсии. Первая подверсия: Павлову убили случайно, просто какому-то идиоту пришло в голову скопировать убийство Корягиной. Сама Павлова ему неинтересна и ничем не досадила, она попалась на его пути в удобное время и в удобном месте. Зачем он это сделал? На пари, например, поспорил с кем-нибудь, что «не слабо завалить старушку». Из желания показать свою удаль и способность обмануть милицию. Из стремления к славе, пусть и анонимной, потому что об убийстве будут много писать в прессе и говорить в городе. Из синдрома Раскольникова, то есть из желания проверить самого себя, способен ли он на убийство. Конечно, все виды этой мотивации, кроме пари, чисто психопатологические, но все равно преступник вменяем и на учете нигде, скорее всего, не стоит. Есть еще вариант, что убили просто из хулиганских побуждений, но это мы отнесем к категории «пари». Для проработки этой подверсии нужна агентура, сама я тут ничего не сделаю. Значит, этим должны заниматься Вторушин и Федулов, но предварительно мне придется долго и протяжно убеждать их. Ты как думаешь, Подружка, дадут они себя убедить?

Собака по этому вопросу собственного мнения, очевидно, не имела, потому что даже ухом не повела в ответ на Настин вопрос.

— Вот и я так думаю, — вздохнула Настя. — Переходим ко второй подверсии: некто очень хотел убить конкретно Павлову Аиду Борисовну и решил воспользоваться ранее совершенным убийством Корягиной, чтобы имитировать второе преступление маньяка. Пусть второе убийство повесят на исполнителя первого убийства. Если, конечно, его когда-нибудь найдут. А не найдут — так даже и лучше. В этом случае надо копаться в личной жизни Павловой, и заниматься этим придется уже мне, потому что основная масса ее связей и контактов — здесь, в усадьбе. Копаться в ее служебной деятельности смысла нет, она слишком давно на пенсии, если бы с ней хотели свести счеты из-за чего-то такого, что связано с ее работой следователем, то сделали бы это уже очень давно, не ждали бы столько лет. Согласна?

С этим Подружка, как ни странно, была согласна, о чем недвусмысленно поведал ее хвост, проделавший плавное движение из стороны в сторону.

— Идем дальше. Версия четвертая: первое преступление совершено конкретно против Корягиной, но замаскировано под совершенное маньяком. А второе убийство, жертвой которого стала Павлова, совершено сумасшедшим имитатором. Или не сумасшедшим, но тоже порядочной сволочью. Если ты забыла, дорогая Подружка, то я тебе напоминаю перечень мотивов из первой подверсии третьей версии. Синдром Раскольникова и все такое. Ну, ты сама все помнишь. Корягина, как и Павлова, давно на пенсии, следовательно, мотив для ее убийства лежит в плоскости ее личных дел за последнее время. И опять это мой участок работы. Тебе меня жалко, Подружка? Смотри, как много работы мне придется тут переделать. И еще не факт, что вся эта работа даст хоть какой-нибудь результат.

Подружке, разумеется, было очень жалко Настю, она немедленно высунула язык и попробовала достать им до Настиной руки. Не получилось, и собаке пришлось удовольствоваться ногой, одетой в колготки и джинсы и обутой в тапочку. Вкус джинсовой ткани собаке вряд ли понравился, но она виду не показала и даже не поморщилась.

— Продолжим наши игры. Есть еще одна версия, пятая, самая дурацкая и самая маловероятная, но я как честная женщина обязана и ее принять во внимание. По крайней мере, я должна ее хотя бы поверхностно рассмотреть. Оба преступления совершены разными лицами, при этом оба убийства замаскированы под совершенные маньяком. Это, конечно, полный бред с точки зрения теории вероятностей, но я привыкла работать добросовестно и ничего не упускать. Значит, первый преступник сводит счеты с Корягиной, имитируя психопатологию, а второй преступник искренне верит в то, что Корягину убил маньяк, и, убивая по личным мотивам Павлову, просто копирует первое убийство, чтобы потом и второе списали на маньяка. Логично?

В этом пассаже Подружка никакой логики не усмотрела, о чем красноречиво свидетельствовали ее уши, которые перестали шевелиться и словно опустились.