Жизнь, придуманная ею самой

Нотариусу Дали-старшему скандалы с сыном не были нужны вовсе. Быть известным, знаменитым можно, и не рисуя или снимая всякую дрянь. Сын не оправдал надежды на славу Веласкеса или Гойи, Сальвадора больше привлекало творчество Пикассо.

– Что?! Пикассо? Этот мазила, пусть и известный, но изображающий черт-те что?

Возможно, Дали-старший такого не произносил, но очень могло быть…

– Это все никуда не годные друзья в Мадриде!

Не все приятели Сальвадора вызывали у отца гнев, вот Лорка ему определенно нравился.

Приятный молодой человек, ничего что поэт, повзрослеет – остепенится. К тому же Франсуа Гарсия понравился Ане Марии, он любезен с девушкой. Так недалеко и до помолвки…

Интересно, когда Дали-отец узнал, что Лорку больше интересовал его сын, а не дочь? И какова была его реакция, если узнал?

Сальвадор испугался перспективы стать любовником Лорки, и дружба закончилась, хотя некоторое время юноши еще переписывались.

Ана Мария не рассказывала, что почувствовала, узнав, что обожаемый ею Лорка предпочитает ее брата ей самой. Наверное, это потрясение – влюбленная по уши девушка строгого воспитания, которой давно пора замуж, вдруг осознала, что ее возлюбленный – гомосексуалист, предпочитающий ее собственного брата.

Но Гале Ану Марию ничуть не было жалко. Она попортила немало нервов и ей, и Сальвадору и была с первой минуты Гале почти врагом. Закончилась вражда только тогда, когда Ана Мария поняла, что та просто не обращает на эту шавку внимания.

Правы древние греки, твердившие, что лучшая месть – отсутствие всякой мести. Полное невнимание бьет куда сильней, чем самые горячие и злые ответы.

Сальвадор проводил почти все лето в Кадакесе, много писал сестру, у Аны Марии появилась смутная надежда все же вернуть его на путь истинный и снова вынудить копировать классику или хотя бы пробовать писать, «как приличные художники». Надоест же ему самому когда-нибудь рисовать грязное белье и разную гадость?

Правда, в Кадакес собрался приехать тот самый скандальный киношник Бунюэль, но ведь не запретишь же…

Но того, что произойдет летом 1929 года в Кадакесе, семья Дали не ожидала никак.

В жизни Сальвадора появилась Гала.

Появилась, чтобы остаться навсегда, и не просто остаться, а навсегда занять центральное место.

Замужняя!

Парижанка (что само по себе означает легкомысленное поведение и разврат)!

С ребенком!

На десять лет старше Сальвадора!

Да еще и русская?!

Кроме молоденьких каталонок – строгих католичек, – никто иной не мог бы удовлетворить строгий вкус Дали-старшего и его дочери.

Гала была противоположностью Аны Марии и уже потому не подходила, но когда прояснились и другие «недостатки», самый большой из которых – «эта русская» не только не пыталась наставить Сальвадора на путь истинный, то есть вернуть в семью и в классическую живопись, но наоборот, поощряла занятия черт знает чем! Несомненно, если бы не «русская путана», их мальчик одумался бы и перестал называть себя дурацким словом «сюрреалист». А заодно снова взялся бы за портреты родни вместо сумасшедших картин с разными гадостями.

Дали-старший сказал «фас!», и его дочь залилась отчаянным лаем на негодную.

Никому не было дела даже до того, что эта негодная сначала вовсе не желала общаться с их обожаемым сыном и братом.

Разрыв с семьей произошел после парижской выставки.

В Париже Камиль Гоэманс готовил выставку Дали.

Тот привез картины и сразу же известил Галу о своем прибытии роскошным букетом роз.

Гала пришла посмотреть, что за картины, увидев полотно со странным даже для сюрреалистов названием «Великий Мастурбатор», вдруг поняла, что написавший его человек достоин великого будущего, а она сама способна это будущее организовать.

– Мальчик мой, твои полотна будут стоить миллионы, поверь.

Дали махнул рукой:

– Пока они стоят гроши. Но я рад, что тебе нравится.

И они… попросту сбежали. Вдвоем от всего мира, наплевав на выставку и всеобщее недовольство, на Поля, на порицание общественности, на все условности.

Сбежать из Парижа с Дали накануне открытия его первой серьезной выставки совсем не то, что с другими любовниками. Если с Полем Гала начинала с настоящей битвы с обстоятельствами и родными, то с Сальвадором – с пощечины. Да, они ударили мир наотмашь, и мир послушно проглотил эту пощечину.

Выставка удалась, картины распроданы, Гоэманс озолотился, а Сальвадор хорошо усвоил первый урок: люди целуют руку, ударившую их.

Сколько раз потом он поступал именно так: плевал, опрокидывал кофе на дорогие скатерти, одежду посетителей ресторана, откровенно оскорблял публику, бросая ей вызов и получая ответные аплодисменты и просьбы об автографах. Сколько раз он бросал вызов своими работами, поведением, мнением, и публика с восторгом обожествляла своего Гения.

А тогда они впервые так открыто наплевали на мнение публики, им просто было хорошо вместе.

Как воспринял это Поль? Делал вид, что не произошло ничего страшного. Разве впервые Гала удаляется куда-то с любовником? Как и он сам с любовницей.