Жизнь, придуманная ею самой

Гала хорошо понимала, что таким источником средств является сам Дали, вернее, его картины, но это в будущем, а счета магазинов и ресторанов нужно оплачивать немедленно. В тот момент Сальвадор просто растерялся и даже смалодушничал, наступила минута, когда он был даже готов вернуться к отцу с покаянием. Если бы это не означало потери Галы навсегда, так и случилось бы – блудный сын приполз бы на коленях, посыпал бритую голову песком пляжа Кадакеса, уничтожил свои полотна и поклялся никогда больше не называть себя сюрреалистом и писать исключительно сестру на фоне открытых окон.

Понимал ли это он сам?

Наверное, да, но старательно прятал даже от себя такое понимание. Дали прятал от всех свое отчаяние, помогла привычка фиглярничать на публике – за игрой в шута скрывались и неуверенность в завтрашнем дне, и даже отчаяние.

Однажды, когда Гала попала в подобную ситуацию после отъезда Поля в Индокитай, она пыталась придумать, как заработать на продажах изделий Макса. Тогда ее выручил муж, позволив продать часть своей коллекции и позвав к себе. Теперь рассчитывать на помощь Элюара не стоило. Но это Галу не смутило.

Нужно продержаться год, за это время она сумеет доказать всем, что Сальвадор гениален, а его картины – подлинные шедевры, стоимость которых со временем будет только возрастать. Но все это время нужно что-то есть, покупать холсты и краски для Дали, нужны деньги на самую скромную жизнь.

А денег не было.

Может, на это и рассчитывал Поль, отдавая любовно обставленную и оформленную квартиру Гале с Сальвадором? Надеялся, что она, оставшись, как когда-то с Максом, без средств к существованию, одумается и вернется к мужу?

Но Дали не Эрнст, а отношения с Элюаром у Галы изменились необратимо. И она приняла вызов.

Много лет Гала жила, не заботясь о средствах к существованию, сначала все оплачивал отчим, потом Грендели, потом Поль. Теперь предстояло искать самой.

Ничего продавать из квартиры она не имела права, все принадлежало Элюару.

Среди роскоши и гламура жили двое нищих – у Галы и Сальвадора денег едва хватало на скромную еду, которую еще нужно было закупить и приготовить.

Утром, выпив дешевого кофе (на деликатесы денег не было вообще), Гала брала папку и, поцеловав Дали, отправлялась пешком (экипаж стоил слишком дорого) в обход галерей и художественных лавок.

– Вот работы гениального художника, приобретайте, пока он не вполне оценен, вы сможете уже скоро хорошо заработать.

Предлагала и профессиональным оценщикам, и просто знакомым, о которых знала, что коллекционируют живопись. Ситуации оказывались разные.

Одни вообще не принимали. Эти люди не знали, что у Галы прекрасная память и обид она не прощает и не забывает, что позже им будет закрыт доступ к знаменитому Дали.

Другие подолгу держали в приемной или прихожей, а потом разговаривали сдержанно и быстро, чтобы избавиться от нежелательной посетительницы. Это было унизительно – сидеть в мокрой обуви, пряча ноги под стул, чтобы не была заметна лужа, ждать, когда тебя соизволят принять, потом выдерживать оценивающий взгляд (нет, не на принесенные рисунки, а сначала на тебя саму), получать отказ или гроши за то, что вскоре будет продано за тысячи.

Находились те, кто радовался ее визиту, зная, что Гала живет отдельно от Поля и нуждается в средствах, а у Элюара благодаря той же Гале прекрасная коллекция, значит, можно поживиться. Но как только она предлагала рисунки или картины скандального сюрреалиста, все радушие пропадало.

Сколько раз, буквально ковыляя домой из-за усталости и почти без денег, Гала клялась, что сделает все, чтобы Сальвадор стал великим, чтобы его картины, его личность оценили по достоинству, чтобы у них были деньги, большие деньги, огромные, безумные деньги!

Она никогда не жаловалась Сальвадору на неприветливых и надменных коллекционеров, не говорила о бедности, о прохудившихся ботинках, о том, что давно пора сшить новое платье, неудобно появляться в галереях в одном и том же, что просто надоело каждый день кушать простую еду. Он сам, увлеченный работой, не замечал.

Он многого не замечал, не потому, что был невнимателен к Гале, просто мысли витали далеко от житейских проблем.

Задумался и съел весь их скудный ужин, оставив Галу голодной до завтра. Она мыла посуду и улыбалась: ничего, кушать после шести вечера вредно, стройней будет…

Парижская сюрреалистская богема встала на сторону «обиженного» Элюара и отвернулась от Дали с Галой. Если бы они жили втроем и спали в одной постели, никто не осудил бы, но выставить вон мужа… Неважно, что Поля никто не выгонял, что он сам переехал к приятелю в квартиру неподалеку, главное – его неблагодарная супруга живет в снятой им квартире со своим любовником. Разве можно поддерживать этого ненормального нахала Дали, который так обошелся с Элюаром?!

Не поддерживали.

Но Гала не сдавалась, она буквально заставляла Сальвадора работать, внушая, что только так они смогут выбраться из нищеты, переехать в Кадакес и вообще сохранить свой союз.