Жизнь, придуманная ею самой

Сначала у Сальвадора не было португальской въездной визы, потом обнаружилось, что испанский паспорт Галы пропал и ей не получить выездную визу из Португалии в Америку. Над четой Дали нависла серьезная угроза разлучиться надолго, если не навсегда – Галу подозревали в еврейском происхождении (хотя русское тогда было ничуть не лучше), а это почти наверняка означало гибель. Остаться без документов, денег и Сальвадора в Лиссабоне действительно смертельно опасно.

Сальвадор заявил, что тоже никуда не поплывет, несмотря на купленные билеты.

Когда визу удалось буквально выбить благодаря непреодолимой настойчивости и бешеному взгляду черных глаз, Гала чувствовала такую усталость, словно пешком прошла от Москвы до Лиссабона. Но чтобы поскорей вырваться из сумасшедшего дома, каким стала Европа, она была готова идти пешком и по дну Атлантического океана, при условии, что Сальвадор по поверхности поплывет в своей каюте.

– Там встретимся. Я постараюсь не попасть в зубы акулам или еще кому-то.

Поплыли вместе. Ночевали на матрасах, брошенных на пол кают-компании, ели непонятно что, но плыли, и уже одно это радовало. Гала старалась не допускать вокруг Сальвадора бесед об утлости их суденышка, напротив, заверяя, что именно такие и выдерживают любые бури в отличие от «Титаников». Сальвадор верил всему, что Гала говорила, он держался за жену, как за спасательный круг во время потопа.

Снова они оказались почти без средств, живущими на милости состоятельных покровителей.

Карес Кросби, понимая, как тяжело многим художникам в Европе, пригласила всех, кого смогла, в свое имение Хэмптон-мэнор, отдав его полностью в распоряжение гостей. Дали должен был писать там свою «Тайную жизнь». Кстати, именно это приглашение и объявление Кросби соавтором книги (переводчиком на английский) позволило Дали получить визу в Америку.

Когда множество художников собираются вместе не на выставку или праздник, а вот так – вдали от дома, не представляя, что дома творится, живы ли родные, что будет с ними самими, когда у них нет средств и возможности заработать, хорошего не жди. Но до приезда Дали все еще как-то мирились.

С появлением четы Дали жизнь в поместье стала просто невыносимой, Гала сумела поставить все по-своему, вернее, так, чтобы было удобно Сальвадору. Когда-то Клеман Грендель говорил, что прежде всего его малыш Жежен, потом семья, а потом все остальные. Гала избрала более жесткое правило: сначала и потом Сальвадор Дали. И только если для него созданы условия, возможен остальной мир!

Если это кому-то не нравится, тем ему же хуже.

Дали не просто маленький ребенок, он беспомощный ребенок, полностью доверившийся Гале, как дитя доверяется матери. Гала довольно быстро научилась бегло говорить по-английски, Сальвадор так и остался «немым», значит, она постоянно должна быть рядом в качестве переводчицы. Кроме того, Гала создавала условия для творчества, заставляя всех вокруг выполнять даже не требования – прихоти Сальвадора. Художник должен только творить, все остальное – забота его Музы и опекунши.

И Сальвадор творил.

В Европе шла война, многие из их друзей и знакомых пострадали, был призван в армию, снова определен в интенданты, а потом быстро демобилизован Поль. Оказался в лагере, но сумел бежать и спастись Макс, судьба разбросала по свету друзей-сюрреалистов… А в далекой Америке, в ухоженном имении, в уютном доме, в созданных Галой идеальных условиях (она не могла обеспечить только моря и скал Кадакеса) Сальвадор писал свою книгу и картины.

Гости Карес Кросби жаловались на диктат Галы, вынуждавшей всех подстраиваться под капризы ее супруга, но Гала знала, насколько сложна душевная организация Сальвадора, как ему важно для работы сохранить не просто настрой, но тончайшие нюансы настроения. Знала, а потому буквально расчищала для мужа территорию вокруг, на оставшейся все должно быть подчинено запросам великого Сальвадора Дали.

Сальвадор это понимал всегда – и тогда, и позже. Он прекрасно понимал, что никогда не достиг бы таких высот, не будь не просто рядом, но вокруг него Галы. Это для всех она на полшага позади, в действительности вокруг Сальвадора – словно защитный кокон, оберегающий дорогую бабочку, готовую выпорхнуть на свет, изумив весь мир.

Без Галы не было бы Дали!

И пусть попробуют это опровергнуть.

В Америку перебрались не только Дали, туда же прибыл, например, Бретон. Старый приятель и неприятель Галы, соперник и даже противник Сальвадора составил из букв его имени новую анаграмму: «Avida dollars» – «люблю доллары».

Гала считала это простой завистью, но все было сложнее и проще одновременно.

Дело в подходе к жизни и прошлому.

Когда-то Елена Дьяконова села в поезд, чтобы навсегда покинуть Москву, Россию, свою семью и, может быть, стать женой Эжена Гренделя. Она перечеркнула прошлое, сменила имя и выбросила из головы все воспоминания. Поездка в Россию через десять лет и встреча со школьной подругой Асей Цветаевой показали, что она права.