Жизнь примечательных людей. Книга первая

Но иногда он действительно великолепен, как в подробном разборе подлинной истории Ивана Сусанина, где он камня на камне не оставляет от ретивых юмористов, гыгыкающих с эстрады над идиотами-поляками, которые зимой не могли выйти из леса по своим следам.

Не водил никуда Сусанин польский отряд, а смерть принял в своем доме просто за отказ указать местонахождение только что избранного царя.

Все остальные легенды — позднее "народное творчество". И хотя начинается книга с дальних предков Михаила, завершается все, как и положено в биографии. Царь Михаил Федорович умер на следующий день после того, как ему исполнилось 49 лет. И летописец подводит итог главной особенности его правления и главному достижению этого отнюдь не худшего из наших правителей: "Быти царству его тиху…"

.

Вячеслав Козляков. Михаил Федорович. М., "Молодая гвардия", 2004.

Она не была в Париже

"Жила была в Германии девочка, у которой было целых три имени. Вместе с папой и мамой жила она в своем очень маленьком и очень бедном княжестве, и ничего интересного ее в жизни не ожидало. Но, на счастье или на беду, девочке достались ум и характер совсем не по масштабам ее почти кукольного княжества…

" — так можно было начать эту историю.

Вот только до конца ее бы мы добрались очень не скоро — описание жизни нашей Софьи Фредерики Августы займет множество увесистых томов. Потому что жизнь Екатерины Алексеевны Романовой (так ее стали звать после замужества) — это эпоха в мировой истории, причем эпоха, перенасыщенная важнейшими событиями.

В недавней статье я упомянул русских монархов-долгожителей, и захотелось мне написать про Екатерину Великую. А потом задумался — ну как вместить в небольшую статью хотя бы важнейшие события всех десятилетий екатерининского правления? Как? Глобальные реформы системы управления и русско-турецкие войны, Чумной бунт и постройку Исаакиевского собора, присоединение Крыма и восточной Грузии, секуляризацию церковных земель и освобождение дворянства, Вольтера и Пугачева, окончательное присоединение Украины и раздел Польши, Суворова, масонов, Черное море, Радищева, осетин, заговор Мировича и прочая, прочая, прочая…

Да никак. Как любят говорить математики: "задача не имеет приемлемого решения".

Попробовать рассказать просто о человеке, о его жизни, а все остальное пустить фоном? Задача, надо сказать, тоже нетривиальная — жизнь самодержцев, тем более тех, что остаются в истории с эпитетом "Великий" слишком густо покрывают лаком и позолотой и уже через несколько лет из человека делают памятник в непроницаемой броне.

Выход один — скалывая напластования славословцев, пробиваться к живому. А единственный способ добиться этого — работать с первоисточниками, с документами, начиная с "доношения" князя Репнина императрице Елизавете Петровне о прибытии в Петербург принцессы Иоганны-Елизаветы Ангальт-Цербстской с 15-летней дочерью, выбранной в невесты наследнику Петру III. Но здесь важно не упасть и в другую крайность, не перекормить документами. Пусть будут редкие и короткие цитаты.

В этих документах и встает нелегкое житье одинокой худородной провинциалки в этой чужой и очень странной стране, возврата из которой для нее уже не было — границы России она больше не пересекла ни разу.

Подведением черты под прошлой жизнью стал акт отречения вел. кн. Екатерины Алексеевны от полагающегося наследства в Ангальт-Цербстских землях.

Потом — пунктиром. Врастание в новую жизнь, обзаведение связями, изучение русского языка, весьма успешное — письмо Елизавете написано хотя и с помарками и ошибками ("нижайшая мая благодарность"), но на неплохом русском. Екатерина истово пытается стать русской, и, как многое другое, это ей удается. Ко времени воцарения Петра перед нами уже не напуганная девочка, а уверенная в себе 33-летняя женщина, готовая помочь мужу в управлении страной. В своем дневнике она пишет: "Я не желаю, я не хочу ничего, кроме блага стране, в которой меня поставил Бог, он мне в том свидетель".

Одна беда — муж этой незаурядной женщине достался предельно никчемный и ни к чему не годный.