Жизнь проста. Как бритва Оккама освободила науку и стала ключом к познанию тайн Вселенной

Такие существенно важные для науки принципы действуют не только в науке. Суд выносит обвинительный или оправдательный приговор, исходя из доказательств, основанных на фактах. Шеф-повар пробует новый рецепт в условиях «тщательно подготовленных испытаний», точно так же как садовник или фермер проверяет в своем саду или на поле качество новых семян. Примерно в 2600 году до н. э. в Древнем Египте архитектор пирамиды в Медуме, проверяя на практике свою гипотезу, убедился в ее ошибочности, когда здание пирамиды рухнуло (см. рис. 20). Благодаря тому что архитекторам, строившим после него, повезло больше, их гипотезы превратились в доказанную теорию, на основе которой были построены такие сооружения, как Великая пирамида Хеопса в Гизе, существующая уже несколько тысячелетий. Принципы, используемые в сельском хозяйстве, металлургии, архитектуре и любой другой деятельности, присущей современной цивилизации, вырабатывались и совершенствовались одинаково: с помощью логики, наблюдений, теории и бессчетного количества незадокументированных, но «тщательно подготовленных испытаний».

Рис. 20. Проверка гипотезы опытным путем

Пожалуй, важнее всего то, что ни один из приведенных выше принципов не может в достаточной степени гарантировать научный прогресс. Как, например, быть астроному, живущему примерно в 1600 году, когда ему нужно выбрать модель Солнечной системы из тех, которые были предложены Птолемеем, Коперником и Тихо Браге? Каждая из них была построена на логике математических принципов или теорий и выдерживала проверку на истинность, ведь прогнозы подтверждались данными астрономических наблюдений. Так какой же из них отдать предпочтение?

К счастью, принцип простоты в логических суждениях, появившийся в эпоху Средневековья, прошел через Ренессанс и Реформацию и сыграл ключевую роль в научной революции XVII века. Вот как Бойль формулирует этот принцип, который мы определим как шестой критерий оценки хороших и превосходных теорий: «Большая часть работы истинных философов была посвящена тому, чтобы свести к минимуму количество основополагающих принципов и при этом использовать их по максимуму». Бойль не называет имен «истинных философов», однако в следующем абзаце ссылается на «общепринятое правило логического рассуждения»: Entia non sunt multiplicanda absque necessitate[297]. Даже не зная латыни, можно без труда угадать в этих словах острое лезвие бритвы Оккама.

Все остальные критерии Бойля так или иначе связаны с поиском простых решений. Согласно седьмому принципу, «формулировка гипотезы требует прежде всего ясности изложения». Доступные для понимания теории, как правило, просты, и наоборот, если попытаться изложить простым и доступным языком сложные теории, например в алхимии, их ошибочность сразу становится очевидной. Нечто похожее отмечал в свое время Декарт, когда утверждал следующее: «Под интуицией я подразумеваю не зыбкое свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильно слагающего воображения, а понимание (conceptum) ясного и внимательного ума, настолько легкое и отчетливое, что не остается совершенно никакого сомнения относительно того, что́ мы разумеем, или, что то же самое, несомненное понимание ясного и внимательного ума, которое порождается одним лишь светом разума и является более простым, а значит, и более достоверным, чем сама дедукция»[298],[299].

В рамках восьмого принципа Бойль предлагает собственные средства экономии. Хорошая теория, по мнению Бойля, – та, где «ничто не принимается на веру». В этом принципе перефразируется девиз Лондонского королевского общества Nullius in verba, который обычно переводится как «не верь никому на слово». Этим Бойль хочет сказать, что теория должна начинаться с простейших, однако установленных фактов, а не опираться на догмы.