Жизнь Пушкина

14 декабря исполнилось десять лет со дня декабрьского восстания. Были сделаны некоторые послабления каторжным и ссыльным. Пушкин не терял надежды на освобождение Кюхельбекера (№ 127). В конце 1835 г. он написал о возвращении декабристов и в стихах. Античная оболочка (переложение оды Горация) не мешает однозначному восприятию:

   Кто из богов мне возвратил
Того, с кем первые походы
И браней ужас я делил,
Когда за призраком свободы
Нас Брут отчаянный водил?

Он верил, что «милостью богов» еще увидит друзей своей юности, с кем вместе молодо мчался «за призраком свободы». Есть там и такие строки:

А ты, любимец первый мой,
Ты снова в битвах очутился…
И ныне в Рим ты возвратился
В мой домик темный и простой…

Обращение к «первому, бесценному другу», с которым уже не довелось никогда увидеться, легко угадывается здесь.

Год кончился просьбой к Бенкендорфу об издании «Современника». Борьба продолжалась.

«ЧТО МОИ РЕБЯТИШКИ?»

Одно важное событие в жизни Пушкина в 1835 г. оставлено для конца главы. 14 мая жена родила ему второго сына — Григория. Тревожился будущий отец на этот раз пуще обычного и даже, к удивлению всей семьи, уехал в Михайловское на десять дней (см. гл. I). Возвратился он на следующий день после родов и вздохнул свободнее, узнав, что все прошло более или менее благополучно (№ 100). Наталья Николаевна хотела назвать сына Николаем, а Александр Сергеевич — либо Гаврилой, либо Григорием. Оба эти имени встречались в роду Пушкиных в Смутное время, которым поэт особенно интересовался, работая над «Борисом Годуновым». Собственно, и старший сын чуть было не стал Гаврилой, но победило отцовское имя. В письмах Пушкина о Грише всего лишь несколько упоминаний. Два — в письмах к теще, вскоре после его рождения и одно к жене из Москвы 14 мая 1836 г.: «Сегодня день рождения Гришки, поздравляю его и тебя. Буду пить за его здоровье». До следующего Гришиного дня рождения отец не дожил.

Жизнь братьев Пушкиных, сыновей поэта, складывалась поначалу примерно одинаково. В 1849 г. Григорий был принят в Пажеский корпус; в 1853 г. имел уже чин корнета; потом служил, как и Александр, под началом отчима; в 1860 г. был ротмистром в должности адъютанта командующего отдельным гвардейским корпусом; в 1864 г. подполковник Г. А. Пушкин служил при министре внутренних дел. Несколько раз младший сын поэта, получая отпуск, путешествовал, бывал во Франции. Но в 1866 г. карьера его внезапно оборвалась — с чином надворного советника Григорий Александрович вышел в отставку. По полюбовному разделу с братом и сестрами досталось ему отцовское Михайловское, куда он — думая, что навсегда — перебрался. Не вдаваясь в подробности, которые довольно темны, скажем, что отставка Г. А. Пушкина и почти полное удаление от столиц объясняются, видимо, личными причинами. Много лет он был связан с бедной француженкой, на которой по каким-то обстоятельствам не мог жениться, но потом увез с собою в Михайловское и жил общим домом. Началось это еще при жизни Натальи Николаевны и очень ее тревожило.

В Опочецком уезде сын поэта занимался делами общественными — был мировым судьей и присяжным заседателем. Даже в чинах продвинулся, дойдя до статского советника. Сохранившиеся о нем воспоминания (внука А. П. Керн Ю. М. Шокальского, С. Яблоновского и других) рисуют очень симпатичного, ранимого и гордого человека с родовой пушкинской внешностью и мягким материнским характером. В молодости, как говорили, был он красив и, по некоторым отзывам, чем-то напоминал мать. Но видевший его уже в пожилых годах мемуарист писал: «Я невольно поразился огромным сходством Г. А. с отцовскими портретами, такой же нос, такой же лоб, тот же склад лица, только волосы не вьются, да длинная седая борода». Рассказывали, что Григорий Пушкин пробовал свои силы в юмористическом стихотворстве, но никогда ни строки не напечатал. Внук Евпраксии Вульф (Вревской) вспоминал о знакомстве с младшим сыном поэта: «Не только внешностью, но и характером был очень похож на отца. Та же живость, подвижность, здоровая нервность, быстрая восприимчивость и отзывчивость, жизнерадостность, пожалуй, такая же страстность». Больше тридцати лет прожил Григорий Александрович там, где отец его «провел изгнанником два года незаметных». И никто, включая окрестных крестьян, худого слова о нем не сказал; наоборот — шапки снимали и низко кланялись при встрече с этим благородным человеком. Был он отличный хозяин: настроил теплиц, оранжерей, поддерживал любимый отцовский, и дедовский еще, фруктовый сад; привел в порядок дом, который совсем было разрушился; страстно любил охоту. В доме у него было много книг, в том числе все отцовские, которые он неизменно перечитывал. На известной картине Н. Н. Ге «Пушкин в Михайловском» изображен кабинет Григория Александровича.