Жизнь российская. Том третий

– Господа! Не ссорьтесь. Не надо. Это же неприлично. Неэтично. Прекратите спор. Будьте так добры. Прошу вас. Умоляю. Богом заклинаю! Господом! – Кульков Василий Никанорович попытался осадить спорщиков и перехватить инициативу в свои руки. Стал их стыдить. И мирить. – Чего из-за пустяков шум-гам поднимать. Ну, дарят… – и дарят… Пусть дарят. Это их право. Личное. Может, они его так сильно любят. – Сарказм и ирония так и брызгали из него, так и брызгали.

– Да! Меня любят. И обожают.

– И это замечательно. Мы рады за вас. Да же, мадам?

– Ну и пусть дарят. Мне фиолетово. Мне, например, бывший муж не дарил.

– Почему?

– Скряга он потому что. Вот кто он. Все прокуроры скряги.

– К-к-к-ка-а-ак… это… с-с-с-с-скряги…

– Обыкновенно. Скряги! Скряги и ещё раз скряги! Авторитетно вам заявляю.

– Ну вы… ну вы… ну вы, блин, даёте… Ну вы… Ну вы… Ну вы… м-м-матушка… неправы… – резко отреагировал учёный человек.

– Какая я вам матушка!? Вы чего это себе позволяете?

– Ой! П-п-простите! Н-н-не хотел вас обидеть. Это я так… шутя… Ой! Не шутя… Не так выразился. Это я так л-л-любя… П-п-простите меня, д-д-дурака, великодушно.

– Хорошо. Прощаю. Если вы и правда любя…

– К-к-конечно. Ч-ч-честное слово.

– Ну вы, блин, даёте… – нагло встрял в их разговор встревоженный услышанным Кульков. Он даже подпрыгнул, когда услышал такие откровения. Ему ни сиделось… у него руки чесались… и в одном неприличном месте свербело…

– О как! И вы туда же… Блин… блин… блин…

– Извините меня мадам. Это я так… не со зла…

– Хорошо. Извиняю. Если вы не со зла…

***

– Ладно, люди хорошие, – засуетился заика. Правда, заикание у него мгновенно прошло. Как будто по мановению волшебной палочки. – Хватит об этом, мои дорогие и уважаемые собеседники. Перерывчик надо сделать небольшой. Малюсенький. Пар мне выпустить необходимо. Ноги, так сказать, размять. Отдохнуть. Притомился я тут с вами. Я быстро. Я скоренько. Скажете, что это место занято… – с такими словами научного работника сдуло с дивана.

– Мне тоже носик необходимо припудрить… Я тоже быстренько вернусь. И моё местечко, пожалуйста, покараульте, гражданин хороший. Будьте так любезны, товарищ вы наш дорогой. Не откажите в моей просьбе. Вы так милы… так добры… А то займут, чертяки этакие. Вон их сколько вокруг стоит. Стоят, караулят. Так и ждут… так и ждут… когда кто-нибудь освободит кусочек драгоценного дивана. Ну, я побежала… некогда мне. Я быстро! Да-да. Скоренько я. Быстренько. Дождитесь, пожалуйста, меня обязательно. Ладно? Не уходите! Будьте так добры… Я надеюсь, что мои вещи целы будут… – с такими нежными словами упорхнула и дама.

Глава 97 Кульков – рыцарь без страха и упрёка

Лучший вид обороны – нападение.

Русскаяпословица

Старший охранник во всеоружии на боевом посту

Василий Никанорович как цербер настоящий охранял вверенное ему имущество и окружающую территорию, а также личное пространство, пока соседи ходили по своей надобности. По нужде, если честно сказать.

Отчаянно он защищал. На всех он кидался. На всех он бросался. Как пёс цепной! Не лаял только. Руками ещё махал отчаянно. И ногами топал грозно и гневно.

За время отсутствия мужчины и женщины он отверженно, грудью своею вставал на защиту чужих вещей, с великой честью отваживал желающих присесть на свободные места, которые соседи поручили ему посторожить.

Кульков действовал как настоящий старший охранник, каким он и был на работе своей. Он твёрдо знал, как надо караулить, как сторожить, как охранять. Школу прошёл.

И жизнь длинная помогала ему на каждом ответственном шагу, каким и сейчас был… шаг этот.

Кульков Василий Никанорович действовал и по инструкции, и по совести, и по зову сердца. Душевно и прилежно. Красиво и достойно. Как и всегда.

Он старался. Как мог… как умел, как знал, как хотел.

Порученное дело исполнял как подобает. Чтоб потом стыдно не было ни перед кем. Перед соседями в первую очередь. Чтоб о нём плохо они не подумали. Ведь они скоро придут и спросят, каков результат… Чтоб по справедливости всё происходило тут. И по честности. Чтобы потом никто пальцем на него указать не мог. Мол, вот этот пройдоха чёртов ведёт себя непристойно. Дескать, хамло этот свои законы тут устанавливает. Ну и чтобы он потом мог смело отрапортовать о проделанной работе. Результаты труда своего показать. Тем, кто его попросил об этом. Мужчине из учёного мира и женщине славной, бывший муж у которой в прокуратуре главной трудится.