Жизнь русского обывателя. Часть 1. Изба и хоромы

Другой угол, напротив красного, расположенный напротив печного чела, – печной, или бабий угол, или кут. Здесь проходили женские работы: здесь женщины готовили пищу и пойло скоту, здесь пряли, ткали, шили, вышивали, вязали, здесь нянчили младенцев: в середину матицы, как уже упоминалось, было ввернуто кольцо и в него продевался оцеп, или очеп – длинный упругий шест, упиравшийся одним концом в потолок и на другом конце которого подвязывалась зыбка для младенца, как раз оказывавшаяся в бабьем куту. Вдоль боковой стены, до печи, шла широкая и высокая «стряпущая» лавка наподобие стола, а под ней был залавок – невысокий напольный ящик-шкаф с раздвижными дверцами, для крупной посуды. В печном углу стояла также корчага с расходной питьевой водой, а на лавке, в самом углу, отчего он иногда назывался жерновным, стояли ручные жернова для размола небольших партий муки для непосредственного употребления. Впрочем, нередко жернова стояли на лавке в сенях, а не в избе. На стене над стряпущей лавкой висел судник – ряд полок для посуды. Если изба была с прирубом, то в ней прорубалась дверь в горницу, и тогда судник, устроенный в виде шкафа, мог быть двухсторонний: со стороны горницы стояла только чайная посуда для гостей. В углу подле печи стояли ухваты, кочерга, лопата для хлебов и пирогов, чистый голик для заметания шестка и пода печи. Поскольку печь стояла немного отступив от стены, за нею было небольшое пространство, прилуб, куда и ставились после работы все предметы для работы с печью. Иногда прилуб был даже с узенькой дощатой дверцей.

Бабий кут отгораживался от остального пространства избы занавеской, кутным занавесом. Мужчины воздерживались от того, чтобы заходить в бабий кут, а появление здесь постороннего мужчины рассматривалось как оскорбление всей семье. Здесь было «бабье царство», здесь женщина была полной хозяйкой, работала и даже спала на лавке. Во время пиров женщины сидели за занавеской, а при обряде сватовства здесь пряталась невеста во всем уборе, выходя к жениху в определенный момент. Так было во всем мире и всегда: женская половина отделялась и была недоступной для посторонних в античном жилище (т.н. гинекий), в европейском средневековом замке, в русских боярских хоромах, в юрте степняка, в чуме или яранге северного оленевода или охотника.

Если изба была просторна, печной кут нередко отделяли от остального пространства дощатой, доходившей до пирожного воронца переборкой, так что получалась отдельная кухня. Вход в нее был возле печи. В этом случае у переборки ставили стол для стряпни, над ним вешали икону.

Третий угол, возле входной двери – мужской угол, называвшийся еще коником. В старину здесь ставился большой рундук, наглухо вделанный в пол и стены сундук с плоской крышкой. В нем хранилось ценное имущество, над ним возле входа развешивалась верхняя расхожая одежда, хомуты, конские оголовья, вожжи – то, что представляло известную ценность, но использовалось только на улице, так что не нужно было расхаживать по всей избе, чтобы взять нужное. На рундуке спал хозяин, охраняя избу и имущество, здесь он сидел, выполняя мелкие мужские работы: шорничал, сапожничал, плел лапти, корзины и так далее. Этот рундук собственно и назывался коником, потому что изголовье этого мужского ложа представляло массивное бревно с вырезанной на нем конской головой: как мы уже знаем, конь считался оберегом, символом солнца, охранявшим людей и избу от нечисти. Позже эти рундуки стали исчезать, заменяясь лавками, но название «коник» сохранилось, перейдя и на лавку, и на сам мужской угол.

Заодно уж нужно рассказать, какая одежда висела возле двери. Все думают, что крестьяне одевались в кафтаны. Ан нет, кафтан был дорогой праздничной одеждой, и не у каждого он имелся. Поверх рубахи-косоворотки, называвшейся еще русской рубахой, обычно мужик надевал зипун, длиной до колен, или более короткий полузипунник. Зипун шился из сермяги, грубой и толстой неотбеленной и неокрашенной, природного серого цвета льняной или пеньковой (замашной, замашки) ткани. Был он широкий, без воротника, с открытой грудью, с широким запахом налево (вся народная одежда по старинке застегивалась налево), застегивался на кожаные узелки-гаплюшки или на деревянные костыльки и подпоясывался кушаком. Это была очень распространенная одежда в Белоруссии, на Украине, в южнорусских губерниях такая одежда, но немного ниже колен, называлась свиткой, свитой. А в России зипун даже стал как бы признаком мужика, крестьянина, как сибирка – купца, чуйка – мещанина, фрак – дворянина. Вот пишет в своих «Записках степняка» русский писатель XIX в. Н. Эртель: «А ты часом не пьян? – спрашиваю я зипуна. – То ись ни крошки не было! – истово крестится зипун».