Жизнь русского обывателя. Часть 2. На шумных улицах градских

Только на Невском, Морской и еще нескольких больших улицах, где керосиновые фонари уже были заменены газовыми, иллюминации имели более торжественный вид, ибо фонари отвинчивались и заменялись звездами, светившими рядом язычков горящего газа. Но в детстве все это представлялось и красивым, и интересным. В дни иллюминаций мне разрешалось позже ложиться спать, и кто-нибудь брал меня прогуляться по нашей Малой Итальянской и по Литейной. По Невскому считалось неприличным ходить пешком по вечерам, а потому знаменитые газовые звезды я видел редко, лишь из окна кареты.

Помню, как мы в карете ездили по Невскому и Морской смотреть на иллюминацию по случаю взятия Плевны. Иллюминация была столь же незатейливая, но настроение торжественное. По Невскому экипажи двигались в несколько рядов сплошной вереницей, а на панелях, стиснутые в густой толпе, люди кричали ура.

Невский во время самых торжественных иллюминаций был все-таки значительно темнее Невского последующих времен, освещенного электрическими фонарями» (95, с. 15).

Специфической деталью зимней улицы большого города были костры, горевшие на перекрестках и возле театров, ресторанов и т. п. общественных заведений; упоминание о них можно нередко встретить в мемуарной литературе и беллетристике. Костры эти разводились по распоряжению полиции, и фигура греющегося будочника, хожалого, а позже городового была здесь типична. Но разжигались они, прежде всего, для кучеров и извозчиков, ожидавших седоков, для прохожих, пьяных и бездомных; в сильные морозы по улицам даже посылались конные разъезды смотреть – не замерзает ли где-нибудь заснувший извозчик, пьяненький или бедняк, не имеющий пятака на ночлежку. Обычно костры горели по ночам, но в лютые морозы их жгли круглосуточно, и полиция требовала держать открытыми днем и ночью чайные, чтобы люди могли погреться. Дрова для костров поставляли соседние домохозяева, а также, по просьбе гревшихся или приказу полиции, по несколько поленьев сбрасывались с дровяных возов.

Такие составляющие городского хозяйства, как водопровод и канализация – явления совсем недавнего времени, хотя то и другое известно было еще в Древнем Риме. Причина заключалась, прежде всего, в технических возможностях, а именно в отсутствии труб и насосов. Короткие свинцовые или керамические трубы ограничивали протяженность трубопроводов, а вода или нечистоты должны были поступать самотеком.

Первые общественные городские фонтаны в России появились в Москве в начале ХIХ в., когда по открытому каменному акведуку к городу подведена была вода из источников, лежавших вблизи подмосковных Мытищ. Вода поступала в огромные резервуары на Сухаревой башне, а оттуда по подземным трубам шла в «фонтаны» в центральной части города. Из этих открытых бассейнов вода набиралась ведрами в водовозные бочки и развозилась нуждающимся по домам. Но и в Москве основная масса населения пользовалась водой из колодцев, Москвы-реки, Яузы и других речек и ручьев, протекавших по городу. Такими источниками вплоть до начала ХХ в. пользовалось население не только провинциальных городов, но и Петербурга, несмотря на сильнейшую загрязненность промышленными и бытовыми стоками Невы, Фонтанки, Мойки, вызывавшими массовые заболевания, граничившие с эпидемиями. Правда, еще в середине века вода в Фонтанке была сравнительно чистой и на реке были устроены купальни и рыбные садки. Впрочем, петербуржцы могли выбирать воду: невская развозилась в белых бочках, а вода из Фонтанки – в зеленых. В Костроме, уже имевшей слабенькую водопроводную сеть, в 1912 г. были получены деньги из Министерства императорского двора с условием построить к 1913 г. (300-летие Дома Романовых) водопровод. Все водоснабжение шло из Волги, и вода была невкусная, весной и осенью черного цвета. Теперь на берегу Волги построили фильтровальную станциию, возвели новую большую водонапорную башню, а на улицах устроили большое количество водоразборных колонок (94, с. 432–433).