Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога

Огромная армия рабочих требовалась на транспорте и в строительстве. Ведь строительные работы все были полностью ручными: от копки котлованов и перемещения сотен тонн грунта до кладки кирпичных стен и кровельных работ. Обычная лопата и телега-грабарка с опрокидывающимся кузовом для перевозимого грунта – вот и вся «механизация» земляных работ, включая и отсыпку железнодорожного полотна на тысячеверстных русских железных дорогах. Не было еще подъемных механизмов, и на строительстве многоэтажных кирпичных зданий заметной фигурой был подносчик кирпича, а единственным его приспособлением была «коза»: нечто вроде короткой скамейки, две пары ножек которой смотрели в разные стороны; одна пара клалась на плечи, доска опиралась о спину, а на другую пару ножек укладывались кирпичи – чем больше, тем лучше. По шатким лесам без всякого ограждения (подрядчики экономили на всем) взбирался такой «носак» с этажа на этаж. И было только в Петербурге в 1900 г. почти 66 000 строительных рабочих.

А транспортные рабочие? До появления железных дорог миллионы пудов разнообразных грузов перемещались летом по воде, зимой – гужом. О том, что такое труд бурлаков, мы уже имели случай рассказать. Не мешает только напомнить читателю тогдашние нормы: на 1000 пудов – «восемь ног» в разбитых лаптях, упиравшихся в бичевники, а то и шлепавшие по воде. Хорошо проплыть на комфортабельном теплоходе по Волге-матушке, скажем, от Саратова до Рыбинска! Прекрасный отдых, только скучновато бывает: все же медленно идет теплоход. Интересно, скучали ли бурлаки, меряя этот путь своими ногами, да еще и влегая в тяжеленную барку, идущую против течения?

А зимами тысячные обозы скрипели полозьями откуда-нибудь из-под Казани или Орлова Вятской губернии до Великого Устюга или Вельска Вологодской губернии с льном и овсом. Шли эти обозы с самыми короткими остановками, только чтобы дать лошадям отдохнуть и накормить их, по разбитым зимникам, где на тридцати-, сорокаградусном морозе пар валил от самого возчика, подпирающего плечом многопудовый воз на раскатах и ухабах.

Возчики, развозившие сырье и товары к предприятиям и торговым заведениям, тоже нередко были городскими обывателями. И уж заведомо были ими ломовики, на своих крепких «полках» с впряженными в них мощными лошадьми перевозившие особо тяжелые грузы – от роялей до паровых котлов. Ломовиками они назывались потому, что сами «ломали», переносили эти грузы. Потому полки были низкие, а ломовики носили толсто простеганные на вате жилетки, чтобы не попортить грузом спины, в несколько раз опоясывались широкими кушаками во избежание грыжи и надевали широкие шаровары, чтобы не видно было, как от натуги дрожат ноги. Кроме того, при гужевом пассажирском городском транспорте требовалась армия извозчиков. В 90-х гг. в Петербурге их считали в 20 000. Журналист Н. Н. Животов, преобразившись в извозчика «бляха № 3216» на трое суток, так описал свою работу: «Я не смею сойти с козел под страхом наказания; не смею зайти, куда бы хотел, потому что везде меня, как парию, выгонят в шею. Дворник, городовой, каждый прохожий – все мое «начальство», которое мне приказывает, величаво покрикивает на меня, иногда ругает, всегда говорит «ты» и, чего доброго, накладет по шее… С козел я могу сойти только… в извозчичьем трактире… Извозчики живут у хозяев на их харчах, получая 8 руб. в месяц жалованья и… право ткнуться после езды где-нибудь «соснуть». Харчи состоят из щей или похлебки, получаемой извозчиками утром перед выездом; затем, возвращаясь ночью, некоторые находят хлеб «незапертым» и закусывают краюхой на сон грядущий, большинство же хозяев запирают хлеб, и извозчики должны ложиться голодными» (Цит. по: 75, с. 227–228).

Все это – возчики, извозчики и бурлаки, землекопы и «носаки», «катали» и «крючники» – тоже ведь были рабочие. Огромная армия рабочих. Их почему-то не учитывали наши историки партии, когда с пафосом рассуждали о пролетариате – застрельщике революции.