Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога

Однако при этом не следует забывать, что мемуары пишет (вернее, писала) как раз наиболее умственно развитая и образованная часть общества, занявшая видное положение в силу уже своей развитости и образованности, – ученые, писатели, политики и т. д. Позднеев, выдержки из воспоминаний которого лишь о чтении приведены столь обильно, закончил гимназию с золотой медалью, затем окончил историко-филологический факультет Московского университета, в дальнейшем стал доктором филологических наук, профессором. Большинство же сгинуло в небытие. Поступил Позднеев в первый класс в 1902 г. Из 40 принятых вместе с ним учеников закончили гимназию, не оставаясь нигде на второй год, только 9 человек! Из остальных двое умерли, один перешел в кадетский корпус, несколько человек были взяты родителями, считавшими, что их сыновьям достаточно учиться, кое-кто исключен за дурное поведение и неуспеваемость, а большинство оставалось на второй год и закончило учебу позже или ушло из гимназии. В конечном счете из этих 40 человек закончили гимназию 20, из них 9 человек за положенные 8 лет, а 11 человек – за 9–10 лет (138, c. 30, 75). Аналогичной была ситуация в 1-м астраханском реальном училище: в 80-х гг. «Нас, например, в 1-м классе… было 42 человека, седьмой же класс окончило только четыре счастливца, то есть около 10 процентов» (8, c. 177). Так что проходили полный курс очень немногие, а из них как-то выдвинулись и оставили нам воспоминания вообще исключения. А мы сейчас эти исключения возводим в правило, индивидуальные качества людей перенося на учебное заведение.

Представляется уместным любознательного читателя, желающего лично удостовериться в обстановке в русской средней школы XIX в., отослать если не к мемуаристике, то хотя бы ко второй части автобиографической тетралогии Гарина-Михайловского «Гимназисты». Прекрасная книга.

Разницу гимназии с современной школой составляло уже то, что в гимназию приходили грамотные дети. Первоначальная подготовка проходила дома или в специальных приготовительных училищах. «В первый класс гимназии принимались мальчики, выдержавшие экзамены по Закону Божию, русскому языку и арифметике, которые проводились в 20-х числах августа. После экзаменов вывешивались списки принятых в первый класс с указанием общей суммы баллов. Я держал экзамены в гимназию в 1902 г., когда мне исполнилось 11 лет. Отдать нас в гимназию не в 10, а в 11 лет решил отец, сам учитель духовной семинарии… Приемные экзамены я выдержал в составе первой четверки с общей суммой 25 баллов. Результатов экзаменов ожидали внизу родители поступающих и содержатели пансионов, которые готовили своих учеников для поступления в гимназию» (138, c. 26). Экзамен при недостаточной подготовке можно было и «завалить», что иной раз случалось с некоторыми мемуаристами. Но можно было, при высоком уровне предварительной подготовки, поступить сразу и в более старший класс.

Оставил нам свои воспоминания, в том числе о гимназических годах (1-я московская гимназия) известный историк и политический деятель П. Н. Милюков. О первых трех годах учебы он ничего не мог вспомнить, ни хорошего, ни плохого. «Для перехода в четвертый класс нужно было выдержать экзамен за все три первые года. Моя гимназическая работа была порядочно запущена, и нужно было проявить особое усилие, чтобы привести себя в порядок и не провалиться на экзамене – чего не допускало мое самолюбие. Я это усилие сделал, и оно не только дало мне возможность подтянуться внешним образом, но сообщило моральный толчок сознательным элементам моей натуры. Собственно, только с этого момента я могу считать начало своей вполне сознательной жизни…» (111, с. 60–61). Вот то слово, которое напрашивается при чтении гимназических воспоминаний: сознательность, высокое сознание, сознательная жизнь! И это – по-нынешнему, у детей 13–14 лет.