Жизнь с нуля

Когда они пришли, мать Пакиты развешивала белье в саду, а отец возился с мотором машины. Насардину было велено оставаться снаружи у калитки и ждать, когда Пакита его позовет. Он прислонился к стене рядом с почтовым ящиком. Свернул сигарету: руки у него слегка дрожали, сердце билось чуть чаще обычного, и он напряженно прислушивался.

Он должен был появиться по сигналу Пакиты. Это был бы сюрприз.

Пакита, радостная и взволнованная, объявила родителям, что нашла себе парня. Настоящего. Нет, речь идет не о Джонни, не о Жюжю, не о Пауло и не еще одном типе, которого они не знают. Но она всей душой надеется, что они полюбят его так же, как любит она.

Отец, не высовывая головы из-под капота, проворчал:

– Да ладно, к другим привыкли, так почему бы к этому не привыкнуть? Если только не приведешь нам араба…

– Ну, ты скажешь!.. – засмеялась мать, которую не было видно за развешанным бельем. – «Араба»! Дурак ты, ей-богу, дурак!..

Насардин, насвистывая, с равнодушным видом отправился восвояси. Он решил подождать подругу на автобусной остановке, в двухстах метрах от калитки. Она пришла в слезах. Насардин стал утешать ее: ничего, они сами справятся. В глубине души он был готов к такому приему, ведь и его родители не слишком обрадовались бы, узнав, что он крутит любовь с христианкой.

Такова жизнь.

Они стали работать еще больше, гораздо больше, чем раньше, и в итоге все-таки купили фургон. Сами, без чьей-либо поддержки, как взрослые. Старый, проржавевший «Пежо-17», который Насардин, трудясь по выходным и по праздникам, отремонтировал и превратил в блинную на колесах. Фургончик был раскрашен в яркие цвета и получил название «У Пампусика» – такое ласковое прозвище Насардин в свое время придумал для Пакиты. Поскольку бензин стоит дорого, а фургончик поглощал его, как теленок-сосунок поглощает молоко, то было решено не ездить на нем слишком далеко. Не дальше той широкой улицы, где находится лицей имени Мистраля. Там, напротив лицея, они и обосновались, и скоро уже тридцать лет, как трудятся каждый день. Блинчики у них, бесспорно, самые вкусные в городе, а вот кофе такой, что хуже не найдешь.

Ах да, кофе. Вот мы и добрались до него.

* * *

С тех пор как я знаю Насардина, он регулярно, с завидным упорством пытается приготовить хороший кофе – и каждый раз терпит неудачу. Но он верит, что однажды его мечта сбудется: он воссоздаст неповторимый вкус волшебного напитка, который готовил его дед. Или, по крайней мере, снова ощутит этот вкус в своих воспоминаниях.

Он перепробовал все варианты, от жидкого светло-коричневого пойла до вязкой темно-бурой каши. Пакита уже смирилась. Она покупает себе растворимый кофе и заваривает его в собственной кружке в виде ярко-розовой свинки, которую держит за хвостик, изящно оттопырив мизинец: настоящая принцесса. Или же – она старается делать это как можно чаще – приходит пить кофе ко мне.

Только клиенты отваживаются принимать участие в экспериментах Насардина. Либо это новички, которые поступают так по незнанию (и платят за это), либо постоянные посетители, которые сознательно приносят себя в жертву: ведь Насардин такой милый, когда предлагает им кофе, и глаза его горят надеждой…

– Сварить вам кофе по-восточному, пока печется ваш блинчик? Нет, что вы, это доставит мне удовольствие! Вот увидите, на этот раз, хвала Всевышнему, я сделаю его как надо!

Но никогда – никогда! – у него не получается как надо.

Бывает, что в награду за смелость Насардин гадает клиентам на кофейной гуще. Садится на подножку фургона и резким движением опрокидывает чашку на блюдце. А поскольку он всегда кладет в турку очень много кофе, ему всегда есть о чем рассказать. Сидя напротив и незаметно выплевывая похрустывающие на зубах обломки кофейных зерен, клиенты смотрят на блюдце, слушают Насардина, который опытным глазом вглядывается в потеки гущи, и делают вид, что верят ему. Он говорит им о путешествиях, расставаниях и новых встречах, а Пакита тем временем печет блинчики. Он придумывает им чудесное будущее, и в его словах столько искренности и столько поэзии, что каждый гадкий утенок видит себя лебедем. Это будущее, написанное на блюдце из огнеупорного стекла, – дешевка, подделка, обман, скажете вы? Может, и так. Но люди, слушая Насардина, невольно поддаются его чарам – и в них снова оживает надежда. И ничего, что блинчик успел остыть: уходя, они чувствуют, что на сердце стало чуть-чуть теплее.

Пакита смотрит им вслед и просветленно улыбается, если это мужчины, либо раздраженно пожимает плечами, если это женщины, в особенности женщины моложе ее – то есть все чаще и чаще. Она слишком любит своего красавчика и не верит, что можно устоять перед его чарами, когда он бархатными карими глазами смотрит на тебя и горячими руками нежно берет у тебя чашку. Ей кажется, что она видит, как вздрагивают ресницы, блестят глаза, краснеют нарумяненные щеки. И она бросает на возлюбленного уничтожающие взгляды, призывает на головы бесстыдниц все мыслимые несчастья, злобно взбивает венчиком тесто и ворчит почти в полный голос.