Жизнь счастливая, жизнь несчастная

Мои дети любят спрашивать, кто кого родил. Однажды Соня задала мне вопрос: «Мам, а тебя папа родил?» Она имела ввиду моего мужа. «Нет, меня родила баба Лариса», – отвечаю я. (Маму зовут так же как и мою бабушку из Комсомольска-на-Амуре). «А бабу Ларису кто родил?», – продолжает спрашивать дочка. И так мы продолжаем выяснять, кто кого родил. Сонечке всего три годика, но она не по годам рассудительная и любознательная.

Первого декабря Дане исполнится шесть лет. Он всё распланировал – кого пригласит на день рождения, какие вкусности будут на столе, как будет украшена квартира. Перед сном сынок рассказывает мне, что пригласит на свой праздник бабу Ларису, деду и друга Рому. Соня лежит в своей кроватке и слушает. «А меня пригласите?» – спрашивает она, поднимая бровки и делая удивлённое личико. «Конечно, как без тебя», – смеясь, отвечаю я.

К рождению своих детей я подошла осознанно, и обе беременности были запланированы и желанны. Забеременеть первым ребёнком удалось не сразу, но через три месяца неудачных попыток на меня снизошла благодать. Я приняла её с великим трепетом и благодарностью, как дар небес. При мысли о том, что во мне зародилась новая жизнь, у меня на глазах выступали слёзы, и я всем телом и душой чувствовала чудо. Я воспринимала беременность с той наивностью и непосредственностью, присущей неопытным молодым девушкам, для которых жизнь ещё полна неизведанного и новых открытий.

В то время мы с мужем снимали квартиру в Новосибирске. С наступлением беременности город начал меня тяготить. В воздухе разливались запахи бензина и жареной, пропитанной маслом еды из забегаловок. Эти запахи пропитывали одежду, въедались в волосы и липли к стенам домов. К горлу подступала тошнота, и я старалась дышать не глубоко, чтобы не чувствовать вонь горелого дешёвого масла. Люди, машины и здания опротивели мне. Я не хотела выходить из квартиры, чтобы не видеть чужих, вечно куда-то спешащих прохожих, которые нагоняли на меня чувство безысходности и пустоты. Слух утомлялся от шума беспрестанно снующих автомобилей. Я жаждала тишины и спокойствия, но город не мог мне этого дать.

Меня отказались ставить на учёт в ближайшей женской консультации, аргументируя это отсутствием местной прописки и загруженностью врачей. Однако, меня всё таки принял доктор под именем Сара. Она осмотрела меня и дала массу заданий. Надо было сдать анализы, посетить специалистов и что немаловажно – не опаздывать, являться на обследования не минутой раньше, ни минутой позже – иначе не примут. Я ощутила на своих плечах строжайшую дисциплину и врачебный гнёт, в мгновение ока почувствовала себя не беременной, а военнослужащим, солдатом, который обязан беспрекословно выполнять приказы.

Я считала, что строгий контроль за женщинами, находящимися в положении ничем себя не оправдывает. Беременным внушается, что они будут под наблюдением во избежание осложнений, но в действительности несчастные вынуждены терпеть очереди, хамство медицинского персонала и мучительный токсикоз. Разве такими должны быть будни тех, кто носит у себя в утробе новую зарождающуюся жизнь? Женская консультация оказалась каторгой и входила в критическое противоречие с моими убеждениями.

– А что будет, если я не буду посещать женскую консультацию? – спросила я у мужа.

– У тебя примут роды в отделении для необследованных, где лежат бездомные, – ответил он.

Несправедливо полагать, что женщина, пренебрегающая женскими консультациями, безответственно подходит к беременности и сама по себе легкомысленна и глупа. А если эта женщина просто оберегает себя и своего будущего ребёнка от тревог и волнений? Если она верит в Бога, а не в самоуверенных напыщенных врачей? Каждый согласится с тем, что беременная должна находиться в безопасности. Но консультации не способны оградить от нервных стрессов, напротив, именно там женщина больше всего подвержена утомлению как душевному, так и физическому, а это, отнюдь, не способствует здоровью малыша и его матери. Если женщина в положении что-то и должна, так это смотреть любимые фильмы, слушать классическую музыку, читать книги и принимать пищу для души и тела, оберегая собственный покой и покой ребёнка. Именно так я рассуждала на тот период времени, будучи юной и во многих вещах упрямой, особенно если дело касалось моих жизненных убеждений.

Я не сдала анализы и не стала бегать по специалистам. Вместо этого я полностью предалась своему состоянию. Я практически не выходила за пределы двора, и мы с мужем совершали вечерние прогулки вокруг многоэтажки, в которой снимали квартиру. Окружающий мир представлялся мне полным угроз, и идти куда-либо одной равнялось безумию.

Однажды мы с мужем приняли решение покинуть Новосибирск. Сначала мы хотели уехать за границу к моему отцу, в Израиль, но муж передумал, что вызвало во мне бурю негодования.

– Поехали на юг? – предложил он.

Остыв от ярости, я согласилась. В Новосибирске я более не желала оставаться. Суматошный и пыльный, огромный по своим размерам, этот город меня не привлекал и больше не манил своими цветными огнями.