Жизнь счастливая, жизнь несчастная

Мои каникулы подходили к концу. Один из вечеров мы провели на морском побережье. На улице стояла темень, и на бархатном иссиня-чёрном небе мерцали мелкие звёзды. Отец с Аллой и дедушкой остались на пригорке, а мы с Хеном спустились к воде. Мой друг был то задумчив, то весел, оттого мы сначала спокойно шли, а потом бежали. Прохладные волны набегали на берег и лизали нам ступни. Внезапно небо озарилось яркими вспышками. Я увидела, как вдали словно букет цветов распускается салют. Меня охватил восторг, в голове возникла мысль, что этот салют для нас, что он неспроста. Тёмный вечер, прогулка, яркие вспышки – всё слилось воедино, в один чудесный неповторимый миг, название которому – любовь к жизни.

Однажды Хен пришёл из школы и показал мне совместную фотографию своего класса. Он ткнул пальцем на изображение одной девочки. У неё было милое лицо и длинные русые волосы, убранные в хвост. Мой друг говорил намёками, но я поняла, что ему нравится эта девочка, и что он разрывается на части между ней и мною. Хен взглянул на меня и сказал, что всё сложно. Где-то в глубине души мы оба знали, что я скоро уеду и всё встанет на свои места. Меня больше не будет в этой квартире, и Хен никогда не увидит меня в комнате, сидящей за компьютером и играющей в игру, которой он меня научил. Больше не будет совместных прогулок и дурачества, мы больше не выпустим из окна бумажные самолётики и не сходим вместе в магазин за мороженым, и я никогда не сяду рядом с ним, а он не обнимет за плечи. После моего отъезда Хен будет жить как раньше, как это было всегда, а я останусь лишь в призрачных воспоминаниях, которые в один прекрасный день рассеются, словно туман, осядут на дно, и мой друг больше никогда обо мне не подумает.

Поздним вечером, когда взрослые уже спали, мы с Хеном сидели в зале на уютном мягком диване. Я положила свои длинные волосы на подлокотник, и они мягко опустились на лицо моего приятеля.

– У меня сердце так стучит, словно я пробежал пару километров, – сказал он.

Я не сразу уловила связь между моими волосами и тем, как стучит его сердце, лишь по прошествии времени до меня дошёл смысл этой фразы. Хен ушёл на кухню и вернулся с мороженным. Оно было двух видов – ванильное и шоколадное и мы ели его ложками прямо из контейнера. Казалось, жизнь всегда будет такой безмятежной и каникулы никогда не кончатся.

Но мои личные каникулы подошли к концу. Был сентябрь, занятия в школах начались неделю назад. В день отъезда по комнате были расставлены увесистые чемоданы, а взрослые присели «на дорожку». Они сидели молчаливые, задумчивые, и только мы с Хеном по-прежнему резвились и дурачились. Лишь час спустя, когда мы с дедушкой сели в автобус, который должен был доставить нас к самолёту, на меня нахлынула грусть. Ко мне пришло осознание того, что я навсегда рассталась со своим другом. Навсегда. Рассталась. По щекам катились солёные ручейки слёз, лицо покраснело и приобрело огорчённый вид. Я была вынуждена покинуть Хена, ведь сказка не может длиться вечно…

Мы с дедушкой прибыли в родную страну. В Новосибирске нас встретили родственники, мы сели в машину и на этом моё путешествие было окончено. Вскоре я вернулась в Кочки. После яркой насыщенной жизни в Израиле село показалось мне безжизненным. Я смотрела на сирень, растущую у забора маминых родителей, и у меня возникло такое чувство, будто бы я вернулась в прошлое. Тусклое, лишённое радости прошлое.

Через несколько лет брак отца распался. Как сложилась жизнь моего друга я не имею представления. Меня же по прибытию в село ждали суровые испытания, злые козни судьбы, под которыми я подразумеваю полное несправедливости происшествие на уроке истории, ситуацию с вольной борьбой и последовавшее за ней разрушение.

Глава 14

Сегодня ночью мне снились ступеньки, но они были не обычные, а состояли из решёток, через которые были видны этажи, расположенные ниже. Лестничная площадка тоже была устлана тоненькими железными прутьями. Шатко и ненадёжно устроенная лестница вызывала страх и неуверенность. Я видела пропасть у себя под ногами и боялась в неё упасть.

Благодаря психотерапии страхов стало меньше, и они стали менее интенсивными. Пол-годом ранее мысли о переезде вызвали бы у меня приступ паники, теперь же я думаю о предстоящей поездке без особенной тревоги. Иногда в голову лезут дурные мысли, возникают картинки, в которых мне становится плохо в поезде или машине. Тогда я перевоплощаюсь в образ режиссёра и меняю негативный сценарий на положительный. Так советовала мне поступать первый психолог, но Людмила Григорьевна не разделила этой позиции. Она посоветовала досматривать до конца тревожные мысли и не пытаться их замять чем-то другим. «Иначе они уйдут внутрь и останутся в форме тревоги», – сказала она.