Жизнь счастливая, жизнь несчастная

Одним погожим днём я шла из магазина, а по той же тропинке на встречу мне неторопливо шёл человек с синдромом Дауна. Его глаза были широко распахнуты, словно он удивлялся всему, что видел вокруг. При виде его я ощутила внутри себя душевное тепло, радость, словно я долго шла по пустыне и наконец-то увидела человека. Я улыбнулась душой, когда проходила мимо и подумала, что мы с ним похожи. И я и он – мы не такие, как остальные. Если остальные считают себя нормальными, значит мы – ненормальные и можем этим гордиться.

В селе я общалась с разными людьми: одни были разговорчивы и легки на подъём, другие высокомерны, но могу сказать, что здесь произошли видные изменения с тех пор, как я была школьницей. Стало больше крупных магазинов, машин, и немалая часть среди водителей – девушки и женщины, которые ведут себя особенно деловито: держат бизнес, одеваются как с обложки глянцевого журнала, носят каблуки и шпильки и всем своим видом говорят, что так просто к ним не подойдёшь. Они ведут себя как городские фурии, видимо забывая, что живут в крошечном селе с разбитыми дорогами, по улицам которого разливаются запахи навоза и костров, где летом на тропинках лежат коровьи лепёшки, вокруг которых снуют мухи.

На улицах села порой встречаются грязные оборванные люди. Они устало передвигают ногами, шаркая подошвами рваной изношенной обуви. А вот женщина садится в автомобиль, который подъехал, чтобы забрать её с работы. Она причёсана и приодета, и всякие грязные оборванцы её не волнуют. Её больше заботит то, что с недавнего времени она входит в родительский комитет в детском саду, и теперь она решает, сколько денег родители будут отдавать на подарки воспитательнице. Пусть её муж изо дня в день ходит в одном и том же заношенном костюме – на новый нет ни желания, ни средств, зато воспитательница теперь получает презенты на день рождение, день воспитателя, новый год и восьмое марта. Нет, я вовсе не против подарков и даже сама по началу думала о том, чтобы выразить свою благодарность в виде коробки конфет. Но моё мнение переменилось, когда я увидела, что скрывается за навязчивым желанием женщин дарить подарки и насколько бездумны их траты.

В очередной раз я почувствовала, насколько для меня чужды взгляды и устремления некоторых местных особ. Регулярные денежные поборы вызывали во мне внутренний протест и я зареклась, что не поддамся на эту общую провокацию. В то время, когда родители яростно обсуждали в чате, какой подарок лучше преподнести воспитательнице – заказать её портрет или же подарить орхидеи, я тщательно просчитывала каждый рубль, чтобы хватило и на психолога, и на оплату платежей. Кто сталкивался с психоанализом, тот знает, что час работы со специалистом обходится в пределах трёх тысяч рублей. Во мне кипела жгучая обида, ведь этим женщинам не знакомы страдания, они не знают что такое панические атаки, синдром раздраженного кишечника и обсессивно-компульсивное расстройство. Они с лёгкостью прощались со своими сбережениями, чтобы угодить воспитательнице и показать друг другу, какие они состоятельные и современные, и не имело значения, что в группе были старые игрушки, не хватало мебели, а зимой двор заваливало снегом, который некому было почистить. Почему люди забыли, что можно делать добрые поступки, при этом не тратя деньги? Убрать снег, чтобы дети могли играть на площадке, а не лазить по сугробам, сделать горку, сшить наряды куклам, что-нибудь смастерить… Конечно, проще отмахнуться, сунуть подарок воспитателю и со спокойной совестью исчезнуть.

У меня сложилось впечатление, что эти женщины и их мужья не знают, что такое домашний очаг и вкусный ужин, что им глубоко безразлично, во что одеты их близкие. Ведь чтобы приготовить ужин на несколько персон, надо закупить продукты, чтобы дома всегда было тело и уютно, надо оплачивать коммунальные услуги, сделать ремонт и приобрести предметы интерьера. Днями напролёт они переписывались в чате, обсуждая одни подарки, словно у них не было других забот и тем для размышлений. Неужели первостепенное значение для этих людей играет блеф, пускание пыли в глаза?

Я была белой вороной среди этих пафосных невоспитанных женщин и их мужчин. Но сколько бы они не тратили, богачей среди них не было. Напротив, некоторые из них не имели собственного жилья, другие жили в тесных однокомнатных квартирах, а третьи и вовсе состояли на попечении социальной службы, но все они регулярно выворачивали карманы, лишь бы не быть бельмом на глазу остальных родителей, лишь бы не встать в один ряд со мной и с теми, кто отказался участвовать в столь сомнительном мероприятии под названием «поборы родительского комитета». На одном из собраний один мужчина заявил, что из чата родительской группы удаляются «всякие противные люди». Я удалилась из группы почти сразу, но держала голову прямо, когда он это сказал, тем самым я сохранила достоинство, не поддавшись на его провокацию.