Жизнь Шарлотты Бронте

В то время, о котором я пишу, их заветной мечтой было открытие школы. Им казалось, что если как следует продумать план и пристроить к дому совсем небольшое здание, то можно принять в пасторском доме некоторое количество учениц – от четырех до шести. Поскольку учительство оставалось единственной доступной им профессией, а Эмили никак не могла жить вдали от дома, да и другие тоже страдали в разлуке с ним, этот план казался наиболее удачным. Однако он предполагал определенные предварительные расходы, а тетушка на них никак не соглашалась. Между тем у сестер не было никого, кто мог бы им дать взаймы, кроме мисс Брэнвелл, у которой скопился небольшой капитал, все равно в конце концов предназначавшийся племяннику и племянницам. Но в настоящее время она не желала подвергать его риску. Перестройки, которые сестры предлагали сделать в доме, а также поиск наилучшего способа убедить тетушку в успешности их предприятия составляли главные темы их разговоров зимой 1839/40 года.

Беспокойство о будущем подавляло их души в эти месяцы вдобавок к темноте и ужасной погоде. Не радовали и внешние события, происходившие в кругу их подруг. В январе 1840 года Шарлотта узнала о смерти юной девушки, когда-то учившейся у нее, – соученицы Энн в то время, когда обе сестры жили в Роу-Хеде. Сестры Бронте были привязаны к покойной, которая, в свою очередь, платила им взаимностью. Тот день, когда пришло известие о смерти этого юного создания, был очень печальным. Шарлотта писала 12 января 1840 года:

Твое письмо, которое я получила сегодня утром, принесло мне немалую боль. Значит, Анна С. мертва. Во время нашей последней встречи она была юной, прекрасной и счастливой девушкой. А теперь «горячка жизни кончилась»¹¹⁹ и она спит. Я никогда не увижу ее больше. Где бы я ни искала ее в этом мире, найти не удастся – как нельзя найти цветок или древесный лист, увядший двадцать лет назад. Подобные потери дают представление о том, как чувствуют себя те, кто видит одну за другой смерти своих близких и в конце концов остается один на жизненном пути. Но слезы бесполезны, и я стараюсь не роптать.

Зимой того же года Шарлотта стала писать в свободные часы некую повесть¹²⁰. Сохранились отрывки ее рукописи, однако они написаны таким мелким почерком, что их нельзя прочесть без боли в глазах. Впрочем, никто и не стремится их прочесть, поскольку сама писательница с пренебрежением отозвалась об этих набросках в предисловии к «Учителю», заметив, что в той повести она вышла за пределы хорошего вкуса, которого придерживалась ранее, и создала нечто «узорчатое и слишком пышное по композиции». Начало, как она сама признавала, было сопоставимо с сочинениями Ричардсона¹²¹, обычно печатавшимися в семи-восьми томах. Я заимствую эти подробности из копии письма – вероятно, ответа на письмо Вордсворта, которому мисс Бронте выслала начало повести где-то в середине лета 1840 года¹²².