Жизнь Шарлотты Бронте

О времени не спрашивай счастливых,
несчастным памятники приготовь:
дай мрамору из золота курсивы
и ангелам дай каменную бровь.

Легко сгорает оболочка тела,
внутри которой угольный костер.
От близких труб деревня закоптела,
но черный крест над ней еще остер.

Эмилия, о дикий сок лаванды,
о лилия, о мертвый соловей!
Таясь от всех, ты уносила в ланды
избыток тщетной гордости твоей.

Живут грехи былого поколенья:
порок детей восходит к их отцам.
Но дух страдания для окрыленья
дает перо заклеванным сердцам.

И вот Шарлотта с грузной головою
пером гусиным вскрыла бедный кров,
где три сестры во мгле внимали вою
неумолимых северных ветров.

Перо она на редкость крепко держит:
cтроенье из неправильных костей,
к несчастью, в тесноте своей содержит
притушенный огонь больших страстей.

Скрыв страсти под непрочной оболочкой,
держу и я чернильный край крыла.
Дочь лекаря, я пасторскою дочкой
одной из Бронте – некогда была.

Увы, для нас в конце, как и в начале,
преграда счастью – внутренний наш суд.
Но вдохновенье, знание печали
и время – неудачников спасут.

Мария Рубинс

Том I

Глава 1

Железнодорожная линия Лидса и Брэдфорда проходит по долине Эр – речки неспешной и ленивой по сравнению с соседней рекой Уорф. Станция Кейли расположена на этой ветке, в четверти мили от городка с тем же названием. Количество обитателей и значение Кейли существенно возросли в последние двадцать лет благодаря быстро увеличивающемуся числу ткацких мануфактур, на которых трудятся главным образом йоркширские рабочие из окружающих Брэдфорд районов.

Кейли находится на стадии превращения из густонаселенной старомодной деревни в столь же густонаселенный процветающий городок. Любому приезжему бросается в глаза, что как только дома, углом выступающие на постоянно расширяющуюся улицу, оказываются необитаемыми, их тут же сносят, чтобы высвободить дополнительное пространство для проезжей части и дать волю более современному архитектурному стилю. Причудливые узкие витрины магазинов пятидесятилетней давности уступают место широким окнам. Кажется, что почти каждое жилище связано к каким-либо видом коммерции. Спешно проезжающий через городок путешественник вряд ли заметит, где здесь живет столь необходимый порой юрист или врач, которые встречаются повсеместно в наших традиционных городах, выросших вокруг соборов. Действительно, мало что столь противоположно по состоянию общества, образу мыслей, привычным представлениям о морали, манерах и даже политике и религии, как такой скороспелый северный промышленный центр, как Кейли, и любой величавый, сонный, живописный провинциальный городок на юге страны. Однако внешний вид Кейли вполне обещает будущее величие, если не живописность. В нем преобладает серый камень, и кварталы выстроенных из него домов создают впечатление незыблемого величия из-за их однообразных, приземистых очертаний. Дверные и оконные проемы даже самых маленьких домиков вытесаны из каменных блоков. Нигде нет крашеного дерева, требующего постоянного обновления, чтобы не казаться обветшавшим. Камень же поддерживается в идеальной чистоте славными йоркширскими домохозяйками. Вскользь брошенному внутрь жилища взгляду случайного прохожего открывается грубоватое изобилие, и он замечает, что здешние женщины привыкли добросовестно трудиться. Но обитатели отличаются резкими, неблагозвучными голосами и вряд ли обладают музыкальным вкусом, характерным для этого региона, уже подарившего музыкальному миру Карродуса[1]. Имена на магазинных вывесках (как и только что упомянутое) поражают своей странностью даже жителя соседнего графства и передают причудливый дух этого места.