Жизнь Шарлотты Бронте

6 ноября

Я только что закончила чтение «Жизни доктора Арнольда» и хотела бы, отвечая на Вашу просьбу, выразить свои мысли по поводу этой книги, хотя задача кажется мне не из легких: мне не хватает уместных в этом случае понятий. Характер героя не таков, чтобы для него было достаточно пары хвалебных фраз; это характер неоднозначный, и чистый панегирик тут неуместен. Доктор Арнольд, по-моему, не был ангелом; его величие заключено в земные формы. Он мог быть суров и даже жесток, пристрастен и даже склонен к противоречию. Будучи сам неутомимым работником, он едва ли был способен понять или тем более потворствовать тем, кто в большей степени нуждался в отдыхе. Возможно, лишь одному человеку из двадцати тысяч дается такое трудолюбие, как у доктора Арнольда; он представляется мне величайшим тружеником. Его требовательность в этом отношении приводила к тому, что он бывал вспыльчив, строг и самоуверен, – эти качества являлись его немногочисленными недостатками (если только мы можем назвать недостатком то, что ни в коей мере не делает личность хуже, а только заставляет ее предъявлять слишком высокие требования к своим не столь сильным ближним). Далее идут только хорошие качества. О них ни у кого не возникает ни малейшего сомнения. В ком еще могли бы мы найти столь же образцово воплощенные чувства справедливости, твердости, независимости, серьезности, искренности?

Меня радует, что это еще не все. Помимо ума и безупречной честности, его письма и жизнеописание свидетельствуют, что он обладал необыкновенным чистосердечием. Без этого мы могли бы им восхищаться, но не любить, с этим же мы любим его от всей души. Благодаря сотне подобных праведников – а может быть, благодаря пятидесяти, или десяти, или даже пяти – спаслась бы любая страна, победило бы любое правое дело.

Кроме того, меня поразило, насколько счастливой была его жизнь. Счастье это, без сомнения, во многом обусловлено тем, как правильно он распорядился здоровьем и силой, дарованными ему Господом. Но немалую роль сыграло и то, что он был избавлен от тех глубоких и горьких скорбей, которые приходится претерпевать большинству смертных. Он женился именно на той женщине, на которой хотел жениться. Дети его были здоровы и подавали большие надежды. Его собственное здоровье не вызывало беспокойства. Все его начинания увенчивались успехом. И даже смерть оказалась добра к нему: как бы ни были мучительны его последние часы, они, по крайней мере, длились недолго. Благословение Господне, похоже, почило на нем от колыбели до могилы. И надо быть благодарным за то, что хоть одному из нас выпала подобная жизнь.

В августе я гостила в Уэстморленде и провела один вечер в Фокс-Хау, где по-прежнему проживает миссис Арнольд и ее дочери. Я подъезжала к их дому в сумерках и достигла его уже почти в полной тьме, но все же сумела разглядеть, насколько живописно место, где они живут. Дом похож на птичье гнездо: он весь утопает в цветах и вьющихся растениях, и, несмотря на тьму, я просто чувствовала, что и долина, и холмы, окружающие его, прекрасны так, как только можно вообразить.