Жизнь сложней чем кажется

— Алина. До нового учебного года еще полгода. Не нервничай!

— Шутишь? Март на носу. Оглянуться не успеем. Май! У меня дочь — выпускница! Где я работу с такой зарплатой найду? Если пойду в обычную школу, я не потяну проживание здесь!

— Алина. Я поговорю с ней, как только она освободится. Сама же секретаря слышала. Не переживай, разберёмся. А вообще, ты знаешь, что-то мне подсказывает, что у этих неприятностей есть автор.

— Я тоже уже об этом подумала. Алий Заурович угомониться не может. Ему нужно, что бы мы нуждались в его помощи. Не просто так он эту карту с деньгами Софине подсунул.

— Вы ей не пользовались?

— Нет. Ты что? Она вообще заладила: Давай вернем! Давай вернем! А он: Я подарки назад не принимаю!

— Ну а почему вы думаете, что он обязательно потребует что-то взамен. Он же все-таки ее дед. Почему он не может сделать ей подарок, да и вообще финансово участвовать в ее жизни?

— Ира. Был бы он ее дедом. Он бы не ждал семнадцать лет, что бы с ней познакомиться. И не выдвигал бы условий после знакомства.

— Ну, это да. С этим не поспоришь.

— Ирина Анатольевна. Зайдите, — раздается голос секретаря из приемной.

— Все, не дрейфь. Сейчас я все разузнаю.

Ира толком так и не смогла понять, что мотивировало директора ошарашить меня такой новостью. В любом случае, у меня, по крайней мере, есть время на поиски новой работы. Хотя подруга уверяет, что обязательно разберется в этом вопросе.

Захожу во двор и вижу замечательную картину. Наша няня, женщина, между прочим, в годах, играет в снежки с Вадиком. Снега уже почти нет, осталась немного на детской площадке. И то из половины оставшегося снежного богатства сооружен небольшой снеговик. Точнее, я бы назвала его грязевик. Таким же эпитетом я бы охарактеризовала и внешний вид своего ребенка. Но видеть то, как он заливисто хохочет, для меня куда важнее, нежели вечерняя стирка его одежды. Валентина Георгиевна замечает меня и машет рукой. Вижу по ее глазам, что сейчас она начнет извиняться. Подхожу и подхватываю ком снега, который тут же легонько кидаю в сына. Он разворачивается и, хохоча, начинает бросаться снежками в меня. Ну вот и мой голубой пуховик выглядит теперь не лучше.

— Алина. Простите нас, ради Бога. Зима прошла почти, а мы так и не сделали с Вадимом снеговика. Я обещала ему. Да и не только я! Ребенок расстроился, когда увидел, что снега уже почти не осталось. Я говорила, что он еще обязательно пойдет, и не раз. Но сами видите, как он счастлив, — говорит мне женщина.

— Да не извиняйтесь. Постираем. Это все мелочи. Вы вон и сами испачкались. Как домой поедите? Пойдемте в квартиру, почистимся немного.

— Да не волнуйтесь вы так. За мной сын сегодня приедет. Со своим пальто я уж как-нибудь разберусь. Да вот он кстати уже и подъезжает.

— Мама. Смотри, как я могу!

Поворачиваюсь и вижу, что Вадик висит на турнике. На который забрался по лестнице. Срываюсь с места, чтобы подхватить его, но не успеваю. Ручонки сына соскальзывают. В варежках совсем не удобно держаться. Вадик летит с турника прямо на резиновое покрытие площадки. Тут же взрывается криком. Держу его на руках. Валентина Георгиевна причитает рядом. К нам подбегает мужчина.

— Саш. Давай мальчика в травму свозим. Вдруг расшибся — обращается она к нему. — Вадик, зайчик, что болит? Чем ударился — не перестаёт суетиться рядом няня.

— Сыночек. Не плачь. Покажи, что там у тебя.

Вадим прикрывает варежкой лицо. И всхлипывает. Чумазый как чертенок.

— У меня жуб выпал, — всхлипывает сын.

Последние несколько дней у него шатался нижний резец. Столько раз предлагала ему сходить к врачу, сама пыталась убрать мешающий зуб по старинке, с помощью нитки. Но ребенок не давался. А сейчас выплюнул его на варежку и всхлипывает.

— Давайте мне ребенка.

Мужчина забирает у меня из рук сына.

— Да не нужно! Зачем? Куда вы?

Но он уже несет его к машине. Валентина Георгиевна идет следом, а я, соответственно, за ними. Вадик продолжает всхлипывать, а мужчина усаживает его в машину.

— Алина. Давай быстрей! Садись — торопит меня Валентина Георгиевна.

Мы снова подъезжаем к травме. Нас там уже не просто знают, мы в травмпункте постоянные посетители. С того момента, как Вадима сбили на самокате, мы побывали здесь уже четыре раза. Наверное, дело в повысившейся активности ребенка. Совсем недавно он разбил чашку и довольно глубоко порезался, когда сам пытался собрать осколки. До этого облился горячим супом, а до супа вывихнул голеностоп на детской площадке. Раньше он просто днями сидел на месте и смотрел мультики. Сейчас за ним нужен глаз да глаз.

— О-о-о! Вадим, мы по тебе скучали! — заявляет приветливая медсестра на посту. Что на этот раз у тебя приключилось?

— Жуб! — заявляет он. И разжимает кулачек, в котором зажат многострадальный резец.

— Он упал с турника. Посмотрите, пожалуйста, его.

— А ты чего такой чистый? Давай раздеваться.

— Мы играли в снежки!

— Да где ж ты снег то нашел? Он же растаял весь, — разговаривает с ним медсестра, пока я снимаю комбинезон.

— А давай ка твой зубик сюда.

Вадим сжимает кулак и притягивает его к себе.