Жизнь Софи

Координационный комитет, по его словам, решил давать Софи «норплант». Четыре ветеринара, которые участвовали в этой процедуре, попытались попасть в Софи дротиком с наконечником, пропитанным снотворным, но она не собиралась просто так сдаваться. В нее стреляли дважды кетамином, но это не возымело ожидаемого эффекта. Либо ее организм сопротивлялся препаратам, либо кетамин не попал в нее или же попала только его часть. Через какое-то время они попытались утихомирить ее, дав ей успокаивающее лекарство — две таблетки, опять не возымевшие никакого действия. Ей дали еще две таблетки. И хотя Софи была еще подростком, она получила дозу, достаточную для взрослого. Доктор Батт рассказал мне, что всего ей дали семь таблеток, и каждый раз с банановым соком (а это может оказаться весьма рискованным при любой анестезии).

Софи упала без чувств на землю. И тогда ее, находившуюся в полубессознательном состоянии, напичкали еще кетамином. После этого она потеряла сознание, и у нее остановилось дыхание. Попытки реанимации не дали никаких результатов. Как сказал доктор Батт, все это было безобразной самодеятельностью. Он был настолько возмущен этим случаем, что дал слово не делать больше никаких операций в Суитуотерсе и не иметь с ними никаких дел.

Я положил трубку, поплелся наверх, упал на кровать и разрыдался. Это, должно быть, какой-то страшный сон, скоро я проснусь, и все будет нормально. Но я не проснулся счастливым человеком, и это был вовсе не сон.

Смерть Софи была особенно страшной, потому что произошла она не по естественным причинам. Софи не умерла от какой-нибудь болезни, не упала с дерева, не утонула в реке, ее не убил дикий зверь. Она умерла бессмысленной смертью от рук человека. Почему, ну почему они вздумали давать противозачаточные средства шимпанзе, которая и в Кении-то оказалась только для того, чтобы размножаться? Если бы только Гордон Макгрегор согласился с моим предложением о совместных с зоопарком правах на Софи, я бы их остановил. Если бы я находился в это время в Кении, я никогда не позволил бы им обращаться так с шимпанзе, а уж тем более с Софи. Я бы настоял, чтобы ветеринары после первой неудачной попытки перенесли эту процедуру на следующий день или постарались применить другую методику. К тому же Софи можно было спокойно сделать укол через решетку, без всякого дротика.

Я знал, что должен рассказать об этой ужасной новости Одри. Я позвонил ей на работу. Мы обсудили с ней, сообщать ли об этом Оливеру, и решили, что у нас нет выбора. Когда он услышал от нас о том, что произошло, он сначала долго молчал, а потом побежал в свою комнату и разрыдался.

Я проплакал всю ночь. Слезы текли сами собой, вся подушка стала мокрой. Я молча лежал на спине и смотрел в темноту, пытаясь не разбудить Одри или Оливера. Это была худшая ночь в моей жизни. Несколько дней я оставался безутешным.

Говорят, что жизнь начинается в сорок лет. Только не у меня. Что-то во мне умерло в то утро «особенного» дня. Конечно, мне хотелось бы закончить свой рассказ на более счастливой ноте, но, к сожалению, реальная жизнь не всегда добра к нам. За свою короткую жизнь Софи подарила много радости тем немногим, кому повезло войти в ее мир, и особенно тем, кого она выбрала в друзья.

2004